Элиот открыл дверь, и Моник окинула его быстрым взглядом. Он был в вельветовых брюках и свитере и казался каким-то помятым, усталым. Это уже совсем не тот человек, которого она застала с молоденькой женщиной в занятной и недвусмысленной позе. То было основной ее удачей — недозволенный секс на стороне уравновесил их позиции.
Он впустил ее, забрав Дженифер к себе на руки.
— У тебя есть пара минут, Моник? — спросил он. — Мне надо поговорить с тобой.
— Пара минут, но не больше. Роберт ждет меня внизу.
— Я сейчас, только уложу Дженни в постель.
Прихватив сумку с детскими вещами, он унес ребенка. Моник огляделась. Комната приветливая, немного как бы запущенная, но так казалось скорее из-за возраста вещей, а не из-за небрежности уборки. Квартирка явно была из тех, что сдают вдовы военных, потеряв кормильца. Моник скинула пальто и села в единственное в комнате кресло.
Их собственные вещи застряли в Виргинии. Никто из них до сих пор не удосужился заняться поисками места, куда можно было бы пристроить на время всю их мебель. Да они, собственно, и не обсуждали, кто будет ее владельцем. Процесс дележа им еще предстоял, но там было совсем немного вещей, интересующих Моник; она полагала, что у Элиота такое же к этому отношение. Дженифер — вот камень преткновения, вот, что им предстояло делить. Не о дочери ли Элиот хочет с ней поговорить?
Через несколько минут он вернулся и сел на диван, где в беспорядке были разбросаны газеты. Он собрал их в пачку и отложил в сторону.
— Моник, я хочу знать, чего ты хочешь, — сказал он. — Мы оба имеем какие-то планы, а потому должны решить, как нам быть с Дженифер. Она, в конце концов, человек, а не шарик для пинг-понга. Долго так продолжаться не может.
Она взглянула на него с досадой и нетерпением.
— Я еще не решила, чего хочу.
— Когда я уезжал из Женевы, ты, кажется, не имела особенного желания оставлять Дженифер у себя. Теперь, вижу, что-то переменилось.
— Да, ты угадал.
— Но ты сама только что сказала, что не знаешь, чего хочешь.
— Нет, черт побери, не знаю, — огрызнулась она. — Моя жизнь вот-вот может взорваться, перевернуться. Но я еще не знаю, как и когда. Однако что бы я ни решила, ты об этом узнаешь первым. Тебе придется немного подождать, пока я буду готова. — Знакомый недружелюбный взгляд темных глаз скользнул по его лицу.
— Это связано с Фэрренсом?
— Да, Роберт, если хочешь знать, это нечто особое. Он единственный порядочный мужчина из всех, кого я знала, включая присутствующих.
— Выходит, твой парижский доктор был лишь случайным ночным попутчиком?