— Послушай, ты, задница, — сказала она, показывая на него пальцем, — не советую при мне корчить из себя святошу! Я хоть ни с кем из собственного семейства не трахаюсь. Конечно, это твое дело, но…
— Ты действительно считаешь, что это мое дело, Моник? Или решила превратить его в свое?
Она скрестила ноги и улыбнулась.
— Поверь, Элиот, мне приятно видеть, как ты пытаешься сохранить со мной дипломатическое спокойствие. Я это ценю. Но скажи, с чего это ты так напрягаешься? Ради своей любовницы? Или из-за Энтони?
— Бритт и Энтони не имеют ко всему этому никакого отношения, — сказал он жестко.
— Ох, имеют, приятель. И как еще имеют! Просто они пока не догадываются об этом. Так что, если ты будешь меня слишком уж доставать и проявишь излишнюю неуступчивость, я вытащу всю эту вашу грязную историю наружу. Теперь тебе придется во многом со мной соглашаться. Не забывай о моих козырях.
Элиот внимательно изучал ее, наконец неторопливо заговорил:
— Послушай, Моник, я бы не стал оспаривать у тебя Дженифер, если бы знал, что ей у тебя будет хорошо, что твоя жизнь устроена. Но я не уверен, что ты сможешь обеспечить ей благоденствие. Одним словом, если ты хочешь, чтобы Дженифер была с тобой, надо сначала поговорить о твоих выпивках.
— Ты сукин сын! Можешь катиться ко всем чертям, напыщенный выродок!
— Я знаю, ты вполне способна позаботиться о ребенке и не допустишь небрежности, — продолжал он, будто не замечая ее злобной ругани. — Но это пока ты трезвая. А ты пьешь, пьешь часто и тяжело.
Моник передвинулась на край кресла, челюсти ее сжались, и она процедила сквозь зубы:
— Слушай, мистер! Я никогда ничего не сделаю во вред своей дочери!
— Ты что, бросила пить?
— Я не должна перед тобой отчитываться.
— Согласен, передо мной не должна. А вот перед судом — придется.
— Ах, вот что, ты решил пригрозить мне судом, — спокойно сказала она, подняв брови. — Прекрасно! Но сначала выслушай мой совет. Прежде чем угрожать мне, подумай, как суд отнесется к тому, что Мистер-Сама-Добропорядочность трахает свою мачеху. Всякому ясно, что хуже такого типа для ребенка никого нет!
— Не пытайся сделать из мыши слона, Моник. Бритт никогда не исполняла по отношению ко мне родительских обязанностей, а это единственное, что в данной ситуации интересует суд.
— Ох, ох! Уж не думаешь ли ты, что им понравится, что ты трахаешься с супружницей члена Верховного суда? Судьи обожают узнавать вещи такого сорта о своих коллегах, не так ли?
— Это, Моник, не относится к делу.
— Ах, не относится к делу? — Она рассмеялась. — К какому делу?