999. Последний хранитель (Мартильи) - страница 178

— Да, короткий текст, я бы сказал вызывающий. Пико называет его «Апологией» и оспаривает все обвинения.

— Прекрасно, вели его вызвать, гарантируй ему справедливый процесс и охранную грамоту. Нам надо, чтобы он оказался в Риме как можно скорее.

Папа встал со стула и медленно побрел к выходу из сада. Родриго остался сидеть, глядя ему вслед. Плечи Иннокентия сгорбились, и он шел с явным трудом. Может, и с Христофором удастся договориться, но сначала нужно, чтобы его отец исчез навсегда. Если болезни, которыми страдает Иннокентий, будут слишком запаздывать с его переходом в мир иной, придется это дело ускорить. И Рим, и Церковь нуждались в новом Папе, более умном, энергичном, сильном и внимательном к недругам.

Родриго поднялся на ноги. Новый помазанник Божий был готов.

Рим

Понедельник, 6 августа 1487 г.

Письма понтифика были прикреплены к внутренней стене базилики. Как они именовались — посланиями или буллами, — зависело от того, что в них содержалось. Ознакомиться с их содержанием должен был каждый, даже если он не умел ни читать, ни писать. Рядом располагался писец, который за весьма скромное вознаграждение мог растолковать, в чем суть папских распоряжений.

В послании, вывешенном накануне, Иннокентий объявлял «900 тезисов» Джованни Пико делла Мирандолы еретическими и пагубными и запрещал их читать и печатать. Там же самого графа Мирандолу, который в свою защиту написал «Апологию», приглашали явиться лично, дабы получить прощение Папы. При этом высказывалась искренняя уверенность, что ни на его жизнь, ни на его безопасность никто не осмелится посягнуть. Во имя Господа.

После таких уверений Леонора в доме на улице Вейо велела прислуге поскорее паковать багаж.

— Послезавтра уезжаем. Корабль сделает остановку в Ливорно, а оттуда уже нетрудно найти судно до Генуи. Ты уверен, что не хочешь ехать с нами во Флоренцию?

— У меня осталась только одна возможность обнародовать свои тезисы. На следующий год Карл Валуа возьмет на себя регентство во Франции. Он еще очень молод, но Папы не боится. Напротив, он большой союзник Медичи, несмотря на то что доводы политиков не менее загадочны и темны, чем халдейские тексты. Париж — моя последняя надежда.

— Париж может подождать. Разве книга тебе не нужна? Когда будем во Флоренции, я смогу…

— Нет, Ферруччо, книга должна остаться у тебя, и мне не надо знать, где ты ее спрятал. Так я никому не смогу ее выдать, что бы ни случилось. Я знаю наизусть каждую фразу, каждое слово, которое написал.

— Ох уж эта твоя память! Однажды я заставлю тебя раскрыть секрет!