— Прочти молитву и открой сердце отцу.
Христофор встал на колени, положил рукопись рядом с собой и начал молиться.
— Достаточно! Пропустим ненужную часть, по которой ты уже получил прощение. Я слушаю.
— За эти годы я изучил все мореплавательные карты, нарисованные когда бы то ни было, прочел все рассказы мореплавателей и командовал всеми видами кораблей. Я сделал тысячи расчетов и пришел к некоторому заключению, отец.
— К какому? Не тяни, ради бога!
— На Востоке, в шести или семи тысячах миль перед Китаем, существует еще одна страна.
Эти слова он произнес с легкой улыбкой, потом замолчал и поглядел отцу в глаза.
— Еще одна страна? Остров?
— Нечто большее, отец. Может быть, целый континент. Он еще не открыт, и его можно завоевать.
— И ты…
— Я препоручу эту землю тому королю, который позволит мне туда отправиться, но стану на ней полновластным правителем.
Иннокентий насупил густые брови с седыми волосинками, торчащими, как крючки.
— А если такой земли не существует? Почему же никто до сих пор до этого не додумался? — сказал он, прищурившись. — А если ты ошибся? Что тогда будешь делать?
— Я знаю, что говорю, отец. Я в этом уверен, но мне надо доказать свою правоту. Даже если я ошибся, то доплыву до Китая и открою морской торговый путь. Знаю, мне никто не поверит, если я скажу кому-нибудь то же самое, что сказал сейчас вам. А вот деньги на экспедицию в торговых целях даст любой. С вашей помощью я смогу получить средства, людей и корабли. Теперь вы единственный, кто знает правду.
Иннокентий задумался над таким странным предложением. Чем больше он наблюдал за сыном, тем больше отдавал себе отчет, что тот не так уж и безумен. Он знал, что сын давно хочет отправиться на Восток и обил уже немало порогов. С другой стороны, кто же станет слушать капитана-мечтателя, без знатного происхождения и без богатства? Эта одержимость овладела им раньше, чем он обосновался в Лиссабоне. Настоящий Чибо: уж если что вобьет себе в голову, ничем не выбьешь. И по части мужской силы — тоже настоящий Чибо. Верные люди сообщали о его многочисленных женщинах и о детях, незнакомых внуках Папы. А теперь эта дерзкая просьба… И рукопись не отдает. А впрочем, что ему стоит написать письмо? В конечном счете речь идет только о просьбе. Может, за этим и кроется какой-нибудь подвох, но Христофору давно пора оставить рукопись в покое. Все это уже начинает попахивать шантажом.
— Допустим, я дам тебе эти сопроводительные письма. Какая мне с того будет выгода?
— Земля с вашим именем, отец. Самой прекрасной из открытых земель я дам ваше имя — Чибо. Вы станете более знаменитым, чем Александр Великий.