Местечко Zermatt – одно из самых популярных и престижных горнолыжных курортов в Швейцарии. Благодаря знаменитой горе Matterhorn туда съезжаются фанаты лыжного спорта со всего мира. Высота горы – более четырех тысяч метров. Она нереально красива – этакая высоченная заснеженная пирамидальная махина на фоне малюсенького провинциального городка. Zermatt называют курортом миллионеров, хотя никаких роскошных вилл и знаменитых ресторанов я там не обнаружила. Все было достаточно скромно. Особенно удивил меня «самый лучший местный отель». Достаточно дорогой для немиллионерши номер (триста евро в сутки) измерялся шестью шагами вдоль и пятью поперек. Половина и без того небольшой площади была съедена скошенной крышей. И чтобы оправдать оплаченные метры, оставалось только, унизительно сгорбившись, повесить сушиться носки на батарею.
Конечно, к моему пробуждению все инструкторы были, как правило, разобраны, поэтому учиться кататься мне пришлось самой. И я научилась! Это стало одной из главных моих побед над собой. Какую я испытывала гордость! Меня легко поймут те, кто, никогда раньше не рискуя, победил страх и одолел первый в своей жизни спуск.
Ослепительно-белый снежный ковер, яркое солнце альпийского рая, утекающие вниз извилистые каскадные спуски, и ты, ловко владеющая своим телом, и ты, смело преодолевающая опасные маршруты. Боже мой! Какое сумасшедшее удовольствие! Быстрее, еще быстрее! Краем глаза успеваешь выхватить новичка, едущего «плугом» – дурачок, он не знает, что такое Победа. Поворот корпуса – и ты разрезаешь своими лыжами утрамбованный снег, и салют из снежных брызг взрывается то справа, то слева, то справа, то слева…
Впереди неожиданно возник поворот, а за ним – медленная, неуверенная немка. Моя бешеная скорость, и она – едет не спеша, осторожно. Если я в нее врежусь, она останется калекой. На решение – полсекунды. Если резко уйти вправо, к обрыву – там снежный сугроб – увязну лыжами и на попу сяду; уберегу ее и себя.
Удар. Треск отстегнувшейся лыжи и поломанных костей. Сугроб оказался льдом. Я с одной лыжей улетела под обрыв.
Не знаю, через сколько времени я пришла в себя… Болело так, что хотелось умереть. Сверху кто-то протягивал мне лыжную палку – я не могла даже пошевельнуться. Страшная догадка, что поврежден позвоночник, заставила меня зарыдать от ужаса. Так я и лежала внутри глубокого снега вдавленной неподвижной фигуркой, а по бокам от моего лица текли проталины-слезы.
Потом меня собрали в брезент и перенесли в вертолет. Потом был Церматт и доктор Лутц… Ах, доктор, доктор, – вам бы в гестапо работать…