– Тогда мы пойдем через кипарисовую рощу.
Никаких эмоций, лишь холодно произнесенная фраза, но Джейн была счастлива. И она знала, идя рядом с ним и временами ускоряя шаг, понимала, что его антипатия сильно ее тревожит и только гордость не позволяет ей это осознать.
Они поднимались, оставляя позади людей, огни и городскую суету, к фрагментам колонн и мраморных дорожек, к основаниям статуй, частично укрытых зеленью, растущей под кипарисовыми деревьями. Это было святое и тихое место, и когда они зашли глубже, то ветерок стих и воздух стал мягким и неподвижным.
– Здесь так… тихо, – прошептала Джейн машинально, и Николас мягко рассмеялся. Он стал совсем другим! Она чувствовала это. Что же произошло, что вызвало эту перемену? Джейн не знала, ей было все равно. Девушка была одурманена этим удивительным ощущением нереальности.
Николас остановился, глядя вверх на розовые кварцевые фонари Акрополя, и Джейн тоже остановилась, встав рядом и подняв голову. На что же он смотрит?
Через какое-то время он перевел взгляд на ее лицо, изучая его в отсветах фонарей. На щеках Джейн был румянец, ее глаза казались загадочными под тенью длинных темных ресниц.
– Ты… такая красивая…
У нее вырвался маленький судорожный вздох. Оказавшись в плену этого странного магнетизма, Джейн не могла оторваться… и не замечала опасности. В следующую секунду она уже была в его объятиях, остро ощущая его близость, и вскоре ее губы ответили на требование его губ. Она неожиданно поняла, что тот прилив эмоций, который она испытала при их первой встрече, был прелюдией любви – цветком, который увял бы в самом зародыше, не оставив в памяти никаких следов, если бы их пути не пересеклись. Но их дороги сошлись, и цветок вырос и расцвел, несмотря на то что его почти не питали. Сейчас Джейн поняла, чего не хватало в ее отношениях со Стюартом – они были друзьями, людьми, объединенными общим интересом, но они не любили друг друга.
Николас тем временем отстранился от нее, и у Джейн перехватило дыхание, когда она увидела его улыбку и смягчившееся выражение лица. Значит, он тоже смирился с неизбежной судьбой. Ее щеки еще больше порозовели, а ресницы опустились, она вдруг смутилась. О чем следовало говорить после всей той враждебности, которая была между ними? Должна ли она просто попросить объяснения или подождать, пока Николас заговорит сам? Сначала она должна была сообщить ему, что не замужем.
Но девушку снова потянуло к нему. Она ощущала его силу и настойчивость, которая пугала и в то же время влекла.
И это влечение открыло Джейн, что Николас пробудил в ней чувства, о которых прежде она не имела представления.