– Да, славное было время! В моем ведении находилось несколько тысяч могил. А сейчас… – он вытаскивает из кармана бумажку, – два надгробных камня средней величины с мраморными досками, и, увы, это все, господин Кроль.
* * *
Я прохожу темнеющим больничным садом. Изабелла после долгого перерыва сегодня вечером опять пошла в церковь. Я ищу ее, но не могу найти. Зато встречаю Бодендика, от него пахнет ладаном и сигарами.
– Кто вы в данное время? – спрашивает он. – Атеист, буддист, скептик или уже вступили на путь, ведущий обратно к Богу?
– Каждый неизменно находится на пути к Богу, – устав от борьбы, отвечаю я. – Весь вопрос в том, что человек под этим разумеет.
– Браво, – отвечает Бодендик. – Впрочем, вас ищет Вернике. Почему, собственно, вы так яростно противитесь столь простому чувству, как вера?
– Потому, что на небе больше радости об одном борющемся скептике, чем о девяноста девяти викариях, которые с детства поют осанну, – заявляю я.
Бодендик ухмыляется. Спорить с ним мне не хочется. Я вспоминаю о его подвигах в кустах возле церкви Святой Марии.
– Когда я увижу вас в исповедальне? – спрашивает он.
– Тогда же, когда и двух грешников, пойманных вами за церковью.
Он смущен.
– Значит, вы осведомлены об этом? Нет, не тогда. Вы придете добровольно! И не ждите слишком долго.
Я ничего не отвечаю, и мы сердечно прощаемся. Иду к Вернике, и осенние листья носятся в воздухе, точно летучие мыши. Всюду пахнет землею и осенью. Куда же делось лето? – думаю я. Кажется, будто его и не было.
Вернике откладывает в сторону пачку бумаг.
– Вы видели фрейлейн Терговен? – спрашивает он.
– В церкви. А так – нет.
Он кивает.
– Можете пока о ней больше не заботиться.
– Отлично, – говорю я. – Какие будут дальнейшие приказания?
– Не говорите глупостей! Это не приказания. Я делаю для своих больных то, что считаю нужным. – Он внимательно смотрит на меня. – Да вы уж не влюбились ли?
– Влюбился? В кого же?
– В фрейлейн Терговен. В кого же еще? Ведь она прехорошенькая, черт побери! О такой возможности я во всей этой истории и не подумал!
– Я тоже. Но в какой же истории?
– Ну тогда все в порядке. – Он смеется. – А кроме того, это было бы для вас отнюдь не вредно.
– Вот как? – отвечаю я. – До сих пор я полагал, что только Бодендик выступает здесь в роли заместителя Господа Бога. А теперь, оказывается, еще и вы. И вам точно известно, что вредно и что нет? Да?
Вернике молчит.
– Значит, все-таки, – замечает он через мгновение. – Ну что ж! Жаль, что я иной раз не мог вас подслушать. Именно вас! Вот уж, верно, были идиотские диалоги! Возьмите сигару. Вы заметили, что уже осень?