Волнуясь и перебивая друг друга, они долго и путанно объясняли, что с ними произошло, пока наконец дежурный понял, в чем дело, и направил незадачливых музыкантов к майору Шулякову
От него, собственно говоря, мы и узнали об этой истории.
* * *
С Шуляковым мы старые друзья. Жизнерадостный, веселый и чуточку взбалмошный, он очень любит разные смешные истории. Когда застаешь Шулякова в его кабинете, а это удается далеко не каждый день, на его рабочем столе всегда гора бумаг. Кажется удивительным, как он может работать в таком хаосе различных протоколов, сводок, справок, дел. Но, очевидно, в этом хаосе есть какая-то система, и за многие годы работы в милиции никто не жаловался на то, что майор Шуляков потерял хоть один документ.
У работников уголовного розыска есть известная специализация. Одни занимаются раскрытием тяжких преступлений, другие расследуют кражи, третьи борются с угонами автомашин.
«Специальность» Шулякова — раскрытие мошенничеств.
— Знаете, — говорил он нам как-то, — люблю это дело. Очень уж интересный народ мои клиенты. Мошенник — это ведь не какой-нибудь воришка. Он на психологии работает. Тут важно всё — и момент правильно выбрать, и понять, к чему человек слабость имеет. А слабостей у некоторых на первый взгляд порядочных людей — ой как много! Тот спит и видит, как машину вне очереди достать, этот об отдельной квартире печется — готов любому деньги всучить, третий, как увидит что-нибудь дорогое да по дешевой цене, ну прямо дрожит, ничего не соображает. Мошеннику только этого и нужно. Честный человек его не интересует. Один прохвост говорил мне: за что, мол, нас наказываете, мы ведь тоже боремся с пережитками прошлого, воспитываем граждан. Только не лекциями, а рублем. Ишь какой умник! А пострадавшие, действительно, попадаются такие, что, не известно — надо ли их признавать потерпевшими или самих на скамью подсудимых сажать.
А насчет бдительности? Представляете — стесняются лишний раз документы проверить, нетактично, мол, это, унижает достоинство советского человека.
Сейчас стало легче бороться с мошенничеством. По новым законам наказывать строже стали. Очень правильно! А то раньше больше трех лет им не полагалось. Не успеешь в тюрьму посадить — уже выходит. Зачеты, досрочное освобождение. И опять за старое. Только в другом городе...
— А где же всё-таки Хрусталев? — поинтересовались мы.
— Не знаю. Ищем. Где-нибудь даст о себе знать.
* * *
А Хрусталев в это время жил не так уж далеко от Ленинграда, в небольшом прибалтийском городке. Только был он уже не Хрусталев, а Павлов и поэтому его не волновало, что хозяйка, у которой он снял комнату, отнесла его паспорт для прописки в отделение милиции.