И всё-таки вечером, когда собрались на веранде смотреть телевизор, он насмешил: у каждой девчонки оказалось за шиворотом по паре маленьких, холодненьких лягушат... Девочки, конечно, расплакались, и потому мама хотела было отправить его спать, но пожалела. Отец отнесся к проделке спокойнее. Он постарался объяснить сыну, что многие открытия медицины были сделаны благодаря таким вот лягушкам, и что даже сейчас студентам показывают на лягушках научные опыты. Маме он шепнул:
— Знаешь, это знаменательно, что Витюся так заинтересовался лягушками...
С тех пор Витюся стал по утрам ловить лягушек, а потом, вооружившись железкой, безжалостно рубил лягушачьи лапки, головы...
По мнению отца эти первые опыты свидетельствовали об исследовательских наклонностях ребенка. Мама же только морщилась и махала рукой, когда сын пытался за столом делиться с отцом результатами своих опытов.
* * *
Витюся возвратился осенью в город выросшим и окрепшим. Появилось у него и чувство превосходства над малышами. Он решительно завладевал приглянувшейся игрушкой, а если владелец ее поднимал рев, еще и награждал его тумаком.
Вечером отец возвращался с работы через сквер, где бабушка гуляла с внуком. Он брал у нее ключи и отправлялся домой. Но, несмотря на вечную спешку и предстоящую работу над очередной статьей в медицинский журнал, отец каждый раз не мог удержаться от соблазна понаблюдать за сыном.
У отца существовала своя теория развития ребенка. Разумеется, она не имела никакого отношения ни к преподаваемой им медицинской статистике, ни к его специальным научным занятиям, и пока он эту теорию не решался высказывать вслух. Но ему представлялась такая возможность находить ей подтверждения!
Отец отмечал, с каким чуть ли не звериным удовольствием сын с хрустом обгладывает за обедом куриные кости, присматривался к забавным, похожим на танцы дикарей, телодвижениям, которыми сын, как и многие дети его возраста, выражал свою радость.
Наблюдения эти укрепляли его уверенность: «Да, да! Так оно и есть; конечно, ребенок в своем развитии как бы повторяет ход развития человека, с древнейших времен до наших дней».
Отец давно вынашивал мысль о том, что психологический и педагогический анализ проявлений у детей радости, удовольствия, негодования, горя может стать темой научного исследования. Родительские чувства соприкасались с чувствами естествоиспытателя и последние, пожалуй, побеждали.
Сегодня папе повезло. Он остановился у выхода из сквера рядом с потоком спешащих по дорожке людей. И тут же за кустом, за поворотом дорожки, разбаловавшийся Витюся стал отнимать трехколесный велосипед у малыша. Тот удивленно посмотрел на Витюсю и, разгадав его намерения, крепче вцепился в руль своего сокровища. Но силы были неравны, и малыш не усидел в седле под натиском, сполз набок и рухнул на дорожку, увлекая с собой велосипед. Витюсе осталось только разжать маленькие кулачки и усесться в седло. Когда обиженный заплакал, Витюся высунул язык и скорчил преотвратительную, должно быть устрашающую гримасу. (Папа мысленно провел аналогию с обрядовыми масками.)