— Музыкант, тебя в Штаб, — сообщил Стасик, торопливо пожимая протянутую руку.
— Что стряслось?
Посыльный пожал плечами.
— Я-то откуда знаю?
— Будет врать-то. Чем вам еще заниматься, кроме как подслушивать? Секретность у нас — сам знаешь, аховая.
— Ну ладно, — не стал особо сопротивляться парень. — Вроде как планируется какая-то глубокая разведка. Но это так, я только краем уха слышал…
— Глубокая разведка… Вон как… — протянул задумчиво Олег. — Хорошо, дуй обратно в Штаб и скажи, что я скоро буду.
— Ты это… Поскорее… — засопел Стасик, которому явно неловко было велеть что-то «самому Музыканту». — Там сказали, чтобы ты одной ногой здесь, а другой там.
— Мало ли что там сказали, — буркнул снайпер. — Приду-приду. Позавтракаю, побреюсь — и приду.
Посыльный бросил на него завистливый взгляд, в котором явно читалось желание уметь и мочь поступать так же, как «сам Музыкант» и не слушаться всесильных штабистов.
— Ты сам поторопись, — добавил Олег.
— Все, исчез, — крикнул парень уже на бегу, стуча каблуками ботинок по лестнице.
— Что, вызывают? — спросила Иришка.
— Угу. Понадобился зачем-то. Чаю налей, пожалуйста.
— Ты правда не будешь торопиться?
— Совершенно.
— А если там что-нибудь очень серьезное? Вдруг действительно вопрос жизни и смерти?
— Если там вопрос жизни и смерти, — Музыкант прошел в кухню и принялся нарочито медленно намазывать масло на кусок хлеба и аккуратно разравнивать его ножом, — они не стали бы присылать посыльного. Доцент сам бы пришел. И вообще, если я им могу срочно понадобиться — пусть ставят телефон.
Телефонная связь в городе худо-бедно, но работала. Только обеспечить всех аппаратами пока что не удавалось. Бой-баба как-то раз на совещании Штаба долго ворчала насчет того, что большинству людей телефон все равно нужен лишь для того, чтобы часами занимать линию бесполезными разговорами. На том и порешили, связав небольшой сетью только членов Штаба, руководителей некоторых служб, командиров боевых групп и постов.
— Так-таки Доцент? — попробовала подколоть Олега Иришка. — Или Вась-Палыч?
— Ну уж нет. Этот не придет ко мне, даже если мир будет катиться в пропасть.
— Эх, Олежка… Ты думаешь, что так хорошо всех знаешь?
— Нет, конечно. Но я точно знаю, кто как ко мне относится. Мне хватает.
— На самом деле? — Иришка поставила на стол любимый Олегов стакан, в который только что налила чай. — Скажи, например, а как я к тебе отношусь?
— Ты? — Олег растерялся. — ну… Любишь, наверное…
— Так-так, — подбодрила его девушка. — «Наверное, люблю» или, все-таки, «просто люблю»?
— Просто любишь. И вообще, чего пристала? Ну дай поесть человеку.