— Это не растение, — поправилась Лейла, приглядевшись лучше. — Это напоминает пугала.
Приблизившись, мы поняли, что перед нами десятки флажков, покрывавших тростники. Можно было подумать, что это фески на членах.
Едва мы обошли странную плантацию и направились к холму, как попали на хутор, скрытый между двумя рядами деревьев. Небольшие группы женщин без покрывал ходили между соломенными крышами. Увидев нас, они приумолкли. Одни поднялись, тогда как другие рассматривали нас сидя, держа руку у лба, чтобы закрыться от полуденного солнца.
Очевидно, мы не были здесь желанными гостями.
— Что вы здесь делаете? — отважно спросила рыжая женщина с длинными волосами.
— Мы идем в Ранжер, но думаю, что мы сбились с пути.
— Город Ранжер? Вам до него идти еще как минимум три дня.
Что-то в этих женщинах выдавало одновременно отвагу и боязнь, злобу и отчаяние. Я знаю о своем любопытстве. Оно поднимается, как член, который не опадает, пока не удовлетворится.
— Можем мы просить вас о гостеприимстве?
Они обменялись взглядами и зашептались. Затем крупная женщина лет сорока объявила, смотря на Лейлу:
— Мы дадим вам убежище на эту ночь, но завтра вы уйдете.
— Вы будете гостями Зухур, — тут же добавила рыжая.
Зухур, с крупными ягодицами и глазами, напоминающими миндаль, сделала знак, и женщины расступились. Мы последовали за нашей хозяйкой и оказались в домишке, где пять женщин прижимались одна другой, с кальяном во рту и ивовым веером в руках. Мы бесшумно присели, они едва посмотрели на нас.
Вдруг одна из женщин начала петь, так протяжно и грустно, что я заметила, как в глазах Лейлы заблестели слезы. Сама я беспокоилась и оставалась настороже.
Когда пение прекратилось, самые молодые встали, постелили матрас в центре комнаты, подали на ужин кукурузные лепешки, овечий сыр, мед и пшеничные пироги.
Никто не произнес ни слова. После ужина все заняли свои места, и мы сделали то же самое.
— Тетя, я не видела здесь ни одного мужчины, — прошептала Лейла.
— Моя дорогая, тебе потребовалось время, чтобы это заметить. Я чувствую отсутствие мужчины по состоянию воздуха.
— Как вы это объясняете?
Я подумала, прежде чем ответить:
— Должно быть, мы в деревне, которую мужчины покидают днем. Они уходят отсюда работать в полях или близлежащих местечках. Некоторые уходят дальше, в большие города, и, случается, отсутствуют месяцами.
Мы замолчали из страха быть подслушанными или потревожить кого-нибудь. Мы устали от путешествия, и ночь гостеприимно приняла нас.
Меня разбудила Лейла. Она стояла, прижавшись носом к окну:
— Тетя, тетя! Я увидела мужчину.