— Научите меня нескольким непристойностям!
— Сейчас не время. Начни с нежных слов. Что до пикантностей, ты еще нагонишь упущенное!
Задумавшись, Лейла потянулась:
— Тетя, кто извлекает больше выгоды из любви?
— Конечно, женщины! Когда они горячи и влюблены, когда они умеют ценить член, который трудится ради них, и наполнить свой колодец ликованием до изнеможения. Ты когда-нибудь видела, чтобы от любви мужчина упал в обморок? А с женщинами это бывает!
***
Лейла не спала ночью. Но у молодости есть свои достоинства, ибо утром моя подопечная была свежа как роза, без пятнышка или складки на коже. Я одела ее в шелковую джеллабу, обвязала ее талию платками, соединенными на манер пояса, и тщательно причесала ее локоны, спускавшиеся до ягодиц. Она не сопротивлялась, счастливая и одновременно взволнованная.
Церемония прошла в доме торговца коврами в присутствии двух обязательных свидетелей и имама. Пока мы с Лейлой ждали по соседству, как того требует традиция, Амир — который не знал о цене, заплаченной за его временный брак, — слушал, как имам прочитал фатиху, поднес руку к сердцу, чтобы поблагодарить свидетелей, и поцеловал торговца в лоб.
По сигналу последнего я украдкой вышла из лавки, и, когда зашуршали занавески, я посмотрела на прохожих, говоря себе, что они не догадывались о том, что происходило внутри.
Я ушла вместе со стариком. Он шел впереди, а я следовала за ним, укрытая вуалью. Я наблюдала за его круглой спиной, тяжелой походкой, шароварами, которые подметали мостовую, и туфлями с золотыми кистями. Носить детские туфли в восемьдесят шесть лет — это по меньшей мере неприлично! Как и любое горе, старость невыносима для мужчин. Они не смиряются с ней даже в двух шагах от смерти. И потом, какой урон она им наносит! У женщин, по крайней мере, есть уловки, вуаль, карандаш для бровей, который поддерживает огонь во взгляде. «А ты?» — спросил меня внутренний голос. Мысль о моей собственной старости, дряхлой и неуклюжей Зобиде, мертвом и похороненном между бедер влагалище чуть не испортила мне настроение. Я ускорила шаг и задумалась о другом.
Мы долго ходили по улочкам медины. Время от времени торговец останавливался, чтобы отдышаться, и, когда я догоняла его, он бросал мне одну-две фразы о том месте, где мы находились, людях, которые его посещали, как эта женщина, которая прошла мимо нас и вслед которой плевали люди. Муж так ее бил, что в итоге женщина потеряла голову, утверждал торговец. Она бродила днем и ночью, спала в хаммамах и руинах, иногда на могилах. Часто ее там находили мужчины. Старик утверждал, что это был лучший способ излечить ее от безумия, как еще недавно святые заделывали бреши в тонущих кораблях.