– Эй! Что здесь происходит? Мадемуазель Мари!
Человек отпустил женщину, обдав ее лицо зловонным дыханием, и исчез в темноте. Мари поднялась с земли, прижимая руки к груди.
– Что произошло?! – Огюстен тяжело дышал.
– Вы были правы, Огюстен. Мне не стоило оставаться здесь одной.
Предварительно я решила свериться с моими костями. Насколько удачным окажется мой поход на улицу Новокузнецкую, дом сорок пять, квартира двенадцать?
Бросок:
31 + 12 + 20.
«Разве то, что человек может узнать, – именно то, что он должен узнать? Не стоит проявлять чрезмерное любопытство».
И как это, извините, понимать? Мне, детективу с гадальными костями, не проявлять любопытство? Это моя работа.
Я схватила сумочку и поспешила на улицу Новокузнецкую.
Подъехав к дому номер сорок пять, я припарковала машину и направилась к первому подъезду. Было около десяти часов вечера. Если Алтынбаев нигде не гуляет, то должен быть дома.
Я поднялась на третий этаж, подошла к двери квартиры номер двенадцать и позвонила.
Никто не отвечал.
Я позвонила еще.
Молчание.
Странно, но я еще с улицы обратила внимание на то, что на кухне квартиры третьего этажа горит свет.
Я огляделась и полезла в сумочку, доставая отмычку. Я долго подбирала комбинацию к хитроумному замку и наконец справилась.
Войдя в узкий захламленный коридор, я осторожно прикрыла за собой дверь. Пахло мышами и кислятиной.
Сделав несколько осторожных шагов, я поравнялась с кухней и посмотрела направо.
Неподвижная фигура застыла за кухонным столом. Я поняла, что это был Алексей Алтынбаев, молодой человек с изможденным лицом, которому было на вид около тридцати вместо его восемнадцати.
Алексей сидел на стуле, прислонившись к стене, облицованной голубой плиткой с рисунком, и откинув голову назад. Я обратила внимание, что его глаза были приоткрыты, а рот как бы сведен судорогой. Левая рука, обнаженная до локтя, безжизненно свисала, демонстрируя жуткие синяки на локтевом сгибе.
Коснувшись едва теплой шеи Алексея, я не обнаружила пульсирования артерии. Приподняв бледное веко на правом глазу наркомана, увидела огромные неподвижные зрачки.
Я отпрянула назад и осмотрелась.
На одной из конфорок газовой плиты стояла маленькая кастрюлька с остатками маковой соломки. Пустой шприц лежал на кухонном столе.
Во всяком случае, мне больше нечего было здесь делать.
Я оставила квартиру номер двенадцать вместе с восковой фигурой Алексея Алтынбаева.
Выбежав из подъезда, бросилась к машине. Затем, запустив двигатель, торопливо отъехала прочь от дома. Надо было бы позвонить в милицию, но мне совсем не хотелось этого делать.