Она попыталась незаметно пройти мимо него, чтобы вернуться в относительную безопасность своих покоев, но он шагнул и загородил ей дорогу, резко вытянул руку и схватил её за плечо.
«Я, с другой стороны, очень хорош в своем ремесле, которое ведёт к главному различию между мной и моим дорогим братом. Я всегда достигаю цели, в то время как он всегда терпит неудачу». Он отпустил её, но руку оставил на ней, трогая её ключицы тонкими пальцами. «Ты хотела бы узнать, какую страсть возделываю я?»
Она судорожно кивнула, боясь говорить.
Он опустил руку и отвернулся. «Ненависть», — сказал он странным мягким голосом. «Самая глубокая страсть, самая упрямая страсть, страсть — которую все понимают». Отходя, он обернулся и взглянул на неё, и на мгновение показалось, что его улыбка — точно такая же, как и у его красавца брата.
«Опять?» — спросил Тэфилис. «Ты — такой упёртый, Брат. Хотел бы я, чтобы у меня было твоё рвение. Конечно, моя работа гораздо проще твоей — это я легко признаю».
Мэмфис проигнорировал насмешку своего брата, отдавая всё своё внимание воспоминаниям Эрриэнжел, выискивая среди прядей памяти верное место, чтобы начать свою следующую попытку.
«А, ну, хорошо», — сказал Тэфилис. «Я верю в тебя… В своём собственном понимании ты не добьёшся успеха, но твои чипы будут продаваться, как всегда — вот, что важно. Скажи мне: когда ты признаешь поражение?»
Мэмфис мельком глянул на коварные черты своего брата и подавил дрожь. Его чувство отвращения к Тэфилису грозило подняться и захлестнуть его, но он его поборол. Как он может надеяться вырастить любовь и веру в Эрриэнжел, когда сам полон ненависти и отчаяния? Он потёр руками лицо и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
Тэфилис засмеялся.
Ондайн была единственной человеческой особой, когда-либо встреченной Эрриэнжел, которая была бесспорно более красива, чем Эрриэнжел.
Несмотря на всю её изумительную красоту, Ондайн жила так же скромно, как последователь Мёртвого Бога, без друзей и любимых в захудалом и опасном секторе Бо’эмы.
Видимая бедность Ондайн была показной. Ондайн была ведущим сопутствующим портретистом на Дильвермуне, и была им столетия. Сейчас её портреты продавались по таким сказочным ценам, что гипербогачи Дильвермуна были вынуждены заказывать её услуги по одной лишь причине — показать свой статус.
Вследствие этого было неизбежно, что обе они встретятся.
Фактор Ларимоун был высоким, массивным мужчиной; возвышаясь над Эрриэнжел, он казался утёсом из тёмного камня, грозящим упасть на неё. Но когда он говорил с ней, его суровое лицо всегда смягчалось от чувства слепо-принимаемой любви.