— Одно слово, — пробурчал ангел-хранитель. — Ладно, если бы это было Его Слово!
— Ну расскажи, — настаивал я, — не веди себя, как женщина… Я, мол, кое-что знаю, но вам не скажу…
— Да рассказывать-то особо нечего. Примчался я, а двери конторы закрыты. Я давай в них стучать… Долго пришлось колошматить. И вот открывается окошко в двери, и оттуда высовывается эта заспанная рожа… — возмущался мой бесподобный ангел-хранитель. — Спрашивает: «Чего надо?» Я ему и поведал о срочном деле. Он выслушал и отослал меня прочь. Свинья!
— Как отослал?
— Да так. Сказал: «Проваливай!»
Мне снилась красивая шхуна, замерзающая в северных льдах. Ее сверкающие снасти были скованы льдом. Корпус, украшенный статуей богини, указывающей путь, словно хамелеон, окрасился тускло-белым цветом, отчего стал похож на айсберг. Плененный корабль, зажатый во льдах, дрейфовал вместе с тюремщиками — огромными льдинами, напоминавшими морякам занесенные снегом их родные русские поля. Утомительное плавание должно скоро закончиться: или гордое судно погибнет, раздавленное льдами, или, наконец, попав в теплое течение, сбросит холодные оковы Севера. А пока и шхуна, и люди были во власти капризных северных широт.
Противный холод, словно собираясь приобщить меня к своей коллекции, притягивал к кораблю. Я сопротивлялся. Я боролся изо всех сил, но холод, сводящий зубы холод, постепенно сковывал меня.
— Как же холодно, — простонал я и открыл глаза. — Боже мой, разве может быть так холодно?!
Вначале я и не сообразил, где же нахожусь. Вокруг меня стола кромешная тьма, и было холодней, чем в склепе. Чуть погодя, когда горячая кровь побежала по венам и сосудам рук и ног, потерявшим чувствительность, ко мне вернулась память. Вперемешку с красными тельцами по телу распространялась колючая боль.
Ночью я так крепко спал, что проспал свой огонь. Он угас, но под теплой золой скрывалась немного жарких углей. Жутко расстроившись, обозвав себя емким эпитетом «идиот», я быстро принялся разводить огонь.
То, что я оказался соней, подтвердил бледный утренний сумрак, щедро осыпаемый мелким острым снегом. Ветер, всю ночь в одиночку забавлявшийся, с радостью набросился на меня, как на очередную жертву или игрушку. Сотни мелких ледяных частиц метеорами ударили в лицо, если бы льдинки были крупнее, оно стало бы похоже на испещренную кратерами Луну.
Прежде чем вернуться в каморку, я решил осмотреться. Небо заволокло низкими облаками. Неуклюжее зимнее солнце поднималось из-за гор. Наступал новый день, и, судя по всему, ничего хорошего он мне не сулил. Видимо, прошедшую ночь небесный художник провел в плохом расположении духа. И сегодняшнее утро стало доказательством этому. Плакали мои надежды на скорейшее окончание сибирской робинзонады…