— Понятное дело!
—Что значит «понятное дело», а? — с угрозой в голосе спросил Серафим.
Признаться, мне совершенно не понравилась такая резкая смена настроения.
«Может быть, мой ангел шизофреник?» — засвербела в голове тревожная мысль.
Я непроизвольно отодвинулся от Серафима, который прямо на глазах раздувался в нечто грозное. Видать, обиделся старикан.
Я поспешил успокоить его:
— Ты меня, Серафим Хуанович, совершенно, совершенно неправильно понял. Я имел-то в виду, что тебе действительно никак нельзя разочаровывать Канцелярию, и только-то. А ты о чем подумал?
Серафим сверкнул глазищами и, как воздушный шарик, стал сдуваться, отходить.
«Точно, псих, — пришел я к заключению и вслух добавил, хлопнув в ладоши:
— А не разыграть ли нам шахматную партийку?
Предложить Серафиму сыграть в шахматы, — это как выстрелить снотворным в бешеного тигра, сразу умиротворится.
Не мешкая, я принялся расставлять на доске фигуры. Чтобы подсластить ангелу пилюлю, себе я выбрал черные фигуры.
— В знак моего уважения, — сказал я.
Серафим ради приличия запротестовал, но только ради приличия, не больше. Говорил, черные фигуры напоминают ему мавров, врагов Христа и наихристианейшего из королей. Расистом был мой инквизитор. Видать, коптил он их до полной черноты, особенно розовые мавританские пятки. Или обувал в «испанские сапоги»?
— И это было, — вдруг сказал инквизитор, не отрывая глаз от фигур. Голос его был суров и наполнен железом. Раскаленным!
По моей коже пробежали мурашки, но я не подал виду, что слова его подействовали. В подтверждение чего я мощно, под волчий вой, атаковал строй белых.
«Волчий вой! — удивился я. — Волчий вой? Откуда здесь быть волкам?» — с сомнением спросил я сам себя.
Я заметил, что и Серафим тревожно прислушался к зловещему хору голосов. Белый ферзь повис в воздухе, так и не успев слопать моего коня.
— Серафим, эти вопли как будто вырываются из глоток, судя по всему, очень злых и голодных лесных собак. Мне кажется, волки в раю — нонсенс. Я еще понимаю — змеи, скользкие гады, те куда угодно проникнут, но волки — это слишком!
— Да я сам не пойму… Ведь точно помню, никаких волков я не заказывал.
Мы прислушались, вой нарастал, словно последняя волчья песня перед концом света. Несмотря на то, что звери были где-то далеко, по ту сторону действительности, вой все нарастал и нарастал, и вскоре стало совсем невыносимо.
— Предлагаю перебраться в более тихое местечко, — прокричал Серафим.
Только я приподнялся, как мощный толчок повалил меня на колени. Все вокруг зашаталось ходуном, деревья затряслись, словно испугавшись чего-то страшного, на меня же обрушился фруктовый дождь. Огромные яблоки и прочие райские фрукты, каждое не менее полкило, считали за честь оставить синяк на моей спине или шишку на голове.