Вскрыв последнюю банку икры, я съел ровно половину, хотя мой организм требовал еще и еще. Чтобы как-то поддержать его, я допил остатки вина. Это помогло, но не надолго. Мне стало совершенно ясно, что если меня не найдут в течение ближайших суток, я окончательно обессилю от голода, потери крови, не проходящей усталости и, в конце концов, замерзну.
Тепло и впрямь худо держалось в моем убежище. Дрова, которыми была завалена вся каморка, исчезали быстро. Я сжег весь мусор, накопившийся в каморке, я даже ободрал тот лапник, который некогда заменял мне крышу, но время шло, ночь казалась бесконечной…
Я наблюдал за огнем, который хирел прямо на глазах. И вместе с ним таяла надежда, надежда выжить. От безнадежности и тоски защемило сердце, но эта боль вскоре притупилась и апатия охватила меня.
«Не вырваться мне отсюда, не убежать от волков, не убежать от холода», — безразлично подумал я.
«Не убежать» — звучало как приговор сурового судьи последней инстанции, без права обжалования.
Я наклонился к умирающему очагу и поднес руки к кучке тлеющих углей. Они жалобно перемигивались, как будто огонь навсегда прощался со мною. По моему лицу потекли слезы. Огонь был мне настоящим другом. Он дарил мне тепло и свет, но ценней всего была надежда, которую он символизировал. И вот теперь надежда умирала, остывала.
Мои слезы текли по лицу и капали на еще горячий очаг. Уже на издыхании жар в последний раз дотронулся до моего лица, словно прощальный поцелуй, и исчез. Все. Я теперь один перед лицом вечности и смерти.
«К утру жуткий холод убьет меня, — апатично подумал я. — Сначала помучаюсь, а затем просто засну. Все будет тихо и мирно, чинно и благородно. Больше я никому не доставлю беспокойств, даже волкам. Им до меня и не добраться».
Я усмехнулся, вспомнив потасовку.
От наступающего холода я потихоньку переполз на очаг. Я тянулся к теплу, которого скоро не будет. Остынут нагретые камни очага, а затем и мое дыхание. И холод добьет меня своей ледяной дубиной. Вначале стукнет по черепушке, и у меня откажут мозги, а после вышибет последний теплый выдох.
Я постарался получше укутаться в свои одежды. Все хорошо, но ноги вновь стали замерзать. Стало понятно, что именно они первыми падут жертвами холода. Первыми предадут меня.
«Мороз свяжет тебя по ногам, словно набросит аркан, чтобы ты не убежал от него, — шептал во мне чей-то мерзкий, вкрадчивый голос. — Затем будет, не спеша вползать в твой разум, душу и постепенно умирающее тело… Тебе не вырваться… Не спастись…»
Не выдержав этого шепота в своей голове, я выкрикнул: