«Жизнь — это вкусное пирожное… Мне же досталось горькое», — думал я.
В одной из кофеен возле окна, лицом ко мне, сидела симпатичная девушка. Она со смехом, кормила с ложечки своего друга.
«Идиллическая картинка, — подумалось мне. — Прямо как у О.Генри в «Дарах волхвов».
Голубые глаза девушки светились счастьем. Улыбка розовых губ, как спасительный маяк в грозовую ночь, манили к себе. Я стоял и смотрел на неё, пока она вдруг не заметила меня. В глазах ее мелькнул испуг. Отшатнувшись, я перебежал на другую сторону улицы. Впрочем, скорее, перебрался вброд, ибо мостовая превратилась в полноводный поток.
Дождь шел стеной. Водосточные трубы старых особняков не успевали поглощать воду, и стены домов скрывались за тонкими занавесками ручейков, сбегавших с закраин жестяных крыш. Впереди замаячили желтые огни автомашины, стремительно приближавшейся ко мне. Тёмного цвета бегемотоподобный джип с ревом надвигался, поднимая из-под широких колес огромные волны. Еще секунда и волна окатила меня с ног до головы, но мне было наплевать.
Стоит ли расстраиваться из-за того, что уже не имеет значения?
Игнорируя красный свет светофора, я перешел на набережную и оказался на мосту через Москву-реку. Вот река бежит себе и бежит. Сколько ей лет? Десять тысяч, сто?! Сколько поколений прожило на её берегах, трудясь, воюя, радуясь и плача?
Опустив руки в карманы мокрой куртки, я любовался водой. Она меня притягивала к себе своею величественной неспешностью.
«Конечно, куда ей спешить, когда впереди вечность», — вспомнилась китайская поговорка.
Громкий смех заставил меня оглянуться. Мимо в потоке дождя проплывала сладкая парочка влюбленных, пухленькая девчушка и такой же упитанный паренёк. Он рассказывал что-то забавное, заставляя свою подругу смеяться от души. Молодой человек заботливо прикрывал подругу зонтиком, так что ему самому места не осталось. Они прошли, не обратив на меня никакого внимания.
Не обратили внимания на одиноко стоящего на мосту человека!
Краешком глаза я заметил, как девушка, еще плотнее прижалась к своему молодому человеку, поправив зонт в его руке.
«Эгоисты! — подумал я и тут же рассердился на себя. — А чего ты хочешь, чтобы они, как принц Флоризель, приняли в тебе участие? — парировал мой внутренний голос. — Нет уж, коли сам что задумал, то и делай все сам, и нечего кого-либо впутывать в это дело!»
Я с тоскою оглянулся по сторонам. Слева, за рекой возвышались купола Василия Блаженного. «Если бы не галлогеновая подсветка, то их точно не было бы видно», — пришла мне в голову посторонняя мысль. Я долго смотрел на купола, пытаясь представить их во всей красе летнего вечера… Или под снегопадом… Стоял, смотрел, и вдруг понял, что плачу. Тихо, без надрыва и причитаний.