«Всё, последняя охапка», — подумал я.
Не дойдя до хвоста метров пятьдесят, я остановился перевести дух. И таскать дрова тяжело, и одежда тяжела. Но новый костюм хорошо держал тепло, не позволяя снегу забиваться, куда ни попадя, особенно в ботинки. Все хорошо, только одышка замучила.
Ночь опускалась на землю. Тайга быстро погружалась во мрак. И ветер, разгулявшись, гнул деревья, шумно проносясь над рекой.
От окружавшего меня мрака и гула ветра мне совсем стало не по себе. Я вообще жутко не люблю ходить в ночной лес или купаться по ночам, например, в реке. Всё какие-то кошмары чудятся, то вампиры, то утопленники, то еще чёрт знает что…
Я поежился. Мое воображение рисовало голливудские ужасы. Когда сквозь завывание ветра прорвался далёкий протяжный, леденящий кровь вой, я впал в оцепенение. Он был чуть слышен, но мои волосы встали дыбом, колени коварно ослабли и задрожали, сердце застучало в бешеном ритме, готовое спрятаться в пятках. Мне было не просто страшно, а жутко страшно. Да, я по-настоящему сдрейфил, сдрейфил так, как никогда еще в своей жизни. Бросив вязанку, я во весь опор помчался в каморку.
Глава двенадцатая
ГРУСТНЫЙ ВЕЧЕР
...Bagama, bagama mama,
я скучаю по тебе, bagama mama...
Вбежав в коморку, я с силой захлопнул дверцу, и только тогда смог перевести дух. Левая рука, ещё не зажившая, сильно болела от ушиба. Мчась напролом через лес, я, не успев замедлить бега, влетел в хвост самолёта, поскользнулся, упал, но тут же вскочив, скрылся за дверцей.
Я посмотрел на ладонь. Несильно сжал и разжал пальцы. Вроде работают…
«Неужели волки?!»
От этой мысли по моей спине пробежали мурашки. Встреча с серыми хищниками не сулила ничего хорошего.
«Вой слышался с другого берега, если это вообще завывали волки, а не ветер, — подумал я. — Интересно, в каком месте они могут перейти реку? Желательно, как можно дальше от меня. Тогда, Бог даст, не встретимся».
Но уповать на это было бессмысленно. Так или иначе, рано или поздно, судьба столкнет меня с серыми хозяевами тайги. Если, конечно, я здесь надолго застряну…
— Ладно, может, и не волки это были… Показалось! — громко произнес я и протер потное лицо.
Придя в себя, я принялся готовить ужин. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. Ужин состоял из бутербродов и сегодняшней порции вина. Всё было горячим, я умудрился поджарить на огне хлеб, отчего он казался ещё вкуснее и сытнее.
Мысль о волчьем вое потихоньку вытеснялась воспоминаниями, которые теперь всё чаще и чаще всплывали в моей памяти. Видимо воспоминания пробуждались оттого, что в коморке с каждым днём становилось всё уютней. Я даже умудрился смастерить нечто похожее на ложе, бросив на собранный хворост плед. Вот и сейчас, удобно устроившись, почти вытянув ноги, я попытался мысленно перенестись в вечер нашего первого свидания с Евой.