Дальше караулки в парке Юра не уходил, так как его подчиненные пока еще вовсю курочили машины, соблюдая, впрочем, строгий армейский порядок при раскладывании деталей на тряпочки.
Выслушав сообщение Фрола о том, что у того заболел живот, Юра с пониманием отпустил бойца, заранее зная основную причину нежелания рядового Валетова продолжать возиться в парке. Собственная лень была тому виной. Но кто же упрекнет маленького, немощного мальчика, какими-то невероятными путями попавшего в армию и до конца дней его службы старающегося уклониться от какой-либо работы?
Оплеванный и проклятый всеми, Валетов топал не обратно в казарму, а напрямую, в поселок. Рискуя нарваться на патруля и попасть на губу, где с ним разбирались бы в дальнейшем Мудрецкий, Холодец, а может быть, и сам Стойлохряков, Фрол нарезал по Чернодырью в строго определенном направлении.
Дед Федот, увидев перед собой мелкого бойца, того самого, который первым прочухал, что из баков льется бензин и сейчас вот-вот рванет, с превеликим удовольствием впустил нежданного гостя внутрь.
Вся беда Валетова, а может быть, и его неосознанное счастье заключались в великой способности улавливать суть происходящего. Он тоже шурупил и по-своему хотел помочь Резинкину. Но что он мог сделать? Сидеть и перебирать двигатель, регулировать всякие там зазоры – это не для него. Он пойдет куда более радикальными путями. Он очень даже надеется принести победу своему товарищу. И пусть пока его персона в опале и его не понимают, но идеи, зародившиеся в голове, имеют право на существование и на то, чтобы их опробовать.
* * *
За отведенное комбатом время старенькие БТРы были приведены в идеальное состояние: обе машины заводились с полоборота, а обновленные и отрегулированные мотористами двигатели показывали чудеса выдаваемой мощности. Сделав пару кругов вокруг боксов, Петрушевский вылез из броника и уничижительным взглядом смерил стоящего в тенечке Резинкина, ждущего возможности прокатиться на своем «коне».
В ночь, накануне перед соревнованиями, машины были поставлены в боксы, замки опечатаны, и в караул пошли безразличные к происходящему солдаты из второй роты. Ночью Валетов растолкал здорового Леху и вытащил того в туалет. Все важные разговоры в армии происходят в сортире, на единственной территории, где возможно неформальное общение. Не всегда это общение заканчивается лишь моральными травмами, но сейчас был не тот случай.
Выслушав мелкого, Простаков осознал степень изворотливости крохотного, но дальновидного мозга, но в то же время понятия чести и честности не давали Лехе двинуться с места. Наконец красноречие Валетова взяло верх над сомнениями «гулливера», и парочка под покровом темноты удалилась в парк.