Цыбух сел и достал кисет с самосадом — командир табака принес, догадался, — свернул самокрутку и задымил.
— Не спится? — поглядел на него участковый. — Смени через час Ивася.
* * *
Ивась устроился под корнями вывороченной бурей сосны: подстелил в ямку нарубленных еловых лап и свежесорванной пахучей лесной травы — удобно и мягко. Едва угадывавшаяся лесная тропинка, ведущая к деревне Жалы, была у него как на ладони. Со стороны леса опасаться нечего — немцы через такую чащобу не полезут, не в их привычках, а привычки оккупантов Ивась уже успел немного изучить за время скитаний в компании участкового и Гната. Прибился к ним еще и бывший завклубом Сашка Тур — веселый рыжий малый, любивший заводить с Алешкой Куликом малопонятные разговоры о политике и жизни на других планетах.
Разговоры эти Ивась слушал с ухмылкой, но сам затихал у костра и старался не мешать — пусть тешатся, хуже от их слов все одно не будет, потому как все равно хуже некуда.
Где теперь его добрая хата? Вышла дымом в небо, подожженная немецким снарядом. Где Софка, из-за которой они с Гнатом сворачивали друг другу скулы в жестоких драках на сельских гулянках? Может, сгинула, убежала в лес, а может, сейчас греется под боком такого же рыжего, как Сашка Тур, немца? Особым целомудрием Софка не отличалась, до мужской ласки была весьма охоча, и если бы не оспаривали право на нее два самых сильных мужика в деревне, то и другим в своей любви она не отказывала бы.
И вообще — выкинула жизнь замысловатое коленце, повернула всю судьбу Ивася. Сначала попал в кутузку, причем ни за что ни про что, а после началось такое, что и в страшном сне не привидится. Идти вместе с Гнатом на восток Ивась согласился потому, что другого выхода просто не видел — куда податься, если хаты больше нет, а с запада прут немцы? Только в лес, да лесом на восток: среди своих привычнее, всё на родном языке говорят, а немцы — те уже и поляков побили, которые раньше у них пановали. Враз посворачивали шеи!
Блукали, блукали по лесам, а теперь у них капитан объявился. Обстоятельный, серьезный мужик, свое дело знает и командовать может, а это было для Перегуды самым главным. Не надо себе голову ломать, что и как делать — все решат, а ты выполняй. Немца бить надо? Надо! Командир есть? Есть. Оружие дал? Дал. Жратвой обеспечил? Обеспечил. Отчего не воевать, тем более среди своих? Можно и повоевать. Обратно все одно никакого смысла нет возвращаться — некуда. А последующая жизнь, под командой капитана, вдруг еще да наладится, простят, что из кутузки утекли, поймут, что оставаться там и ждать немца не захотели.