Мимо него, не снижая скорости, проскочили два мотоцикла с солдатами в касках и больших очках. Следом катил темный автомобиль, а за ним, по-утиному переваливаясь на ухабах, тянулся транспортер.
Глотая пыль, Цыбух стоял на обочине и, полуприкрыв глаза, творил шепотом молитву пресвятой Деве, прося помочь, спасти и сохранить от вражеской напасти. Но, видимо, грехов у него накопилось столько, что пресвятая Дева Мария молитвы Гната не услышала.
Неприятности начались с того, что в лицо Цыбуха полетел пущенный чьей-то рукой из кузова бронетранспортера недозрелый помидор. Не долетев, помидор шлепнулся в пыль, и тут же темная машина притормозила. Приоткрылась дверца, и высунулся немец в темной форме.
— Эй, подойди! — приказал он.
С трудом переставляя ставшие непослушными ноги, Цыбух затрусил к машине, настороженно кося глазом на остановившийся бронетранспортер, из которого выпрыгнули два солдата с автоматами и тоже пошли к нему. Он еще не успел подойти к легковушке, как солдаты оказались у него за спиной.
— Быстро! — словно подхлестнул Гната сердитый окрик немца, заставивший трусцой побежать к машине.
Один из солдат вырвал из рук Гната палку и отбросил ее далеко в сторону. Увидев на околыше фуражки немца серебряный череп с перекрещенными костями, Цыбух почувствовал себя нехорошо — в груди родилось предчувствие близкого несчастья, непоправимого, страшного.
Офицер в черном с любопытством осматривал Цыбуха, стоявшего в двух шагах от машины. Рядом с водителем сидел еще один немец в черном с витым серебряным погоном на правом плече мундира.
— Ну, — на чистом русском обратился к Гнату офицер и лукаво подмигнул светлым глазом, — рассказывай, парень!
— Чего? — чувствуя, как холодеет внутри, набычился Цыбух. Мысль, что он мог избавиться от оружия, выдающего его с головой, но не сделал этого, поддавшись извечной крестьянской жадности, глодала Гната, заставляя беспокойно биться сердце.
— Где ты взял немецкие сапоги? — доставая из кармана красненькую пачку с сигаретами, спросил немец. Закурив, он повторил вопрос: — Где ты взял сапоги? Ты что, глухонемой? Или память отшибло?
Гнат молча переминался с ноги на ногу, не зная, как отвечать. Он обалдел, услышав от немца понятные слова, обалдел он неожиданной встречи на глухой дороге.
— Что хлопаешь глазами? — усмехнулся немец. — Ты убил немецкого солдата?
— Нет, — отшатнулся Гнат. — Нет! Я не убивал!
— Тогда где ты их взял? Мародер?
— Нет, — продолжал твердить совсем одуревший от страха Цыбух. Что теперь толку от пистолета и кинжала? Смертынька пришла! Немцы не отвяжутся, а попробуй достать оружие — полоснут из автоматов стоящие сзади солдаты.