Моей целью была ее рука, державшая пистолет, но голова кружилась, и я промахнулась. Профессорша и прицелилась мне прямо в голову. Тут я сообразила, что до этого вела себя до неприличия тихо. «Неплохо бы подать голос», — решила я и что есть мочи, завопила:
— На помощь! Убивают!
В этот момент Игорь пришел в себя и подкатился прямо в ноги Железной леди. Она не удержалась и упала прямо на краю обрыва, пытаясь отбиться от слабеющего Игоря. Силы были примерно равными. Жилистая тренированная женщина и тяжелораненый спортсмен, сцепившись, неотвратимо катились к пропасти. Боковым зрением я заметила метрах в ста от нас за деревьями полковника Чхеидзе, но он почему-то не вмешивался, делая вид, что смотрит на птиц.
— Помогите! — кричала я, но подняться не могла.
Видимо, удар о камни был слишком сильным. В голове внезапно помутилось. Последнее, что я увидела, был падающий вниз клубок человеческих тел.
В сверкающем зеркале паркета и в витражах окон отражались сотни искрящихся огоньков. Подвески огромных хрустальных люстр слегка подрагивали в такт музыке, издавая легкий мелодичный звон. Играли мазурку. Я стояла у стены, ослепленная великолепием бального зала, а мимо меня проносились танцующие пары.
— Мадемуазель! — Передо мной склонился гусарский поручик, — Могу ли я пригласить вас на танец!
Я подала ему руку в белоснежной лайковой перчатке с застежками до самого локтя, и мы закружились в танце. Зеркало в резной раме, украшенной позолотой, удостоверило, что в светлом, легчайшего шелка платье, украшенном самоцветами и французским кружевом, я неотразима. Белая кожа, карие с леткой косинкой глаза, алые блестящие губы… Длинные темные волосы собраны в высокую прическу, на лбу сияет золотой обруч с небольшим бриллиантом, а в ушах сверкают роскошные золотые серьги с огромными бриллиантами. От гусара сильно пахнет духами и конским стойлом. Голова моя немного кружится, а в глазах рябит от блеска драгоценностей, украшающих танцующих дам.
— Как она хороша! — раздается со всех сторон.
— Кто это? — доносится до меня.
— Это Гончарова!
Танец кончился. Гусар почтительно довел меня до места, попросив оставить за ним кадриль. Я пообещала и присела отдохнуть, с любопытством поглядывая по сторонам. Внезапно публика оживилась, и прошел шепоток: «Пушкин приехал, Пушкин». Широкие створки дверей распахнулись. В зал вошел смуглый человек с курчавыми волосами и, оглядевшись, направился ко мне.
— Натали! — сказал он. — Говорил ли вам кто, что вы подобны ангелу?
Сердце мое оглушительно забилось.
Зазвучала музыка, и поэт повел меня танцевать. Я чувствовала на своей руке его горячую руку, он что-то шептал мне на ухо, и его дыхание обжигало.