Стивен не ответил. Шелест его шагов затих в темноте.
— Стивен, не уходите! Стивен! — Арчи захлебнулся криком. Парализованный удушливой темнотой, он все выкрикивал имя Стивена.
5-е Немонтеми, 1-Трава — 2 апреля 1843 г.
Стивен словно во сне прошел мимо пещеры, направляясь к сараю. Плотный туман низко стелился между стволами деревьев, закрывая тропу, однако ноги сами знали, куда идти. Солнце только что взошло, но утренней свежести не чувствовалось. Солнечный свет казался туманной дымкой, которая липла ко всему окружающему, капая с ветвей и превращая птичьи трели в неразборчивое бормотание.
Стивен опять не спал всю ночь — лежал без сна рядом с Шарлоттой, а в голове все тараторили невнятные голоса. Шарлотта дважды прижималась к нему, запуская пальчики в кудрявые волоски на животе и начиная поглаживать, и оба раза Стивен не дал ей зайти дальше. Неразбериха в голове и неспокойная совесть лишили его мужской силы. Ему хотелось предупредить Шарлотту, сказать ей: «Золотце мое, мне остался лишь маленький шаг до убийства — один, совсем маленький шаг».
А потом в нем вспыхнуло желание овладеть ею, прижать к себе изо всех сил, а когда она станет засыпать, поговорить с ней. Оправдаться: «Ведь я делаю это не только ради себя. А ради наших детей, ради всех чернокожих детей, которые родятся на этот свет и смогут сказать: „Я свободен“. Разве такая цель не оправдывает мои действия?»
Может быть, он все же уснул. Во всяком случае, среди ночи он впал в забытье. Иногда голоса затихали, превращаясь в негромкое журчание, похожее на шум отдаленного потока. А иногда Стивену приходилось вцепляться в одеяло, чтобы не забыть, где он находится. В углах комнаты вспыхивало пламя — и угасало, оставляя резкий запах гари. Шарлотта сонно бормотала и беспокойно ворочалась в постели, однако не просыпалась.
Стивен решил, что провел ночь где-то между сном и бодрствованием — в месте, где видел и ощущал чужие сны. И в глубине души он был уверен, что сны эти принадлежали не человеку из мира живых.
Ему так и не удалось вырваться из этого места: даже открыв дверь хижины, он все еще оставался между сном и явью. Скрип покосившейся двери принес новую волну голосов, но что они говорят, не разобрать. Прескотт вернул ему голоса, однако Стивен перестал их понимать. Это из-за Прескотта или дело в нем самом?
«Я не убийца. Я сделал это ради моих и чужих детей — детей, еще не рожденных на свет. Их жизни дороже, чем жизнь какой-то девчонки».
При виде Джейн Стивен опешил. За несколько дней, проведенных вдали от солнца, ее кожа стала почти прозрачной; запавшие глаза лихорадочно горели. Она так исхудала, что на шее проступила пульсирующая жилка. Принесенное Стивеном одеяло валялось в углу, на ржавой лопате. За последние два дня, с тех пор как Джейн поела сушеных яблок, она не притрагивалась к пище: вся еда так и лежала там, где ее оставил Стивен.