Арчи стоял на крыльце с протянутой рукой и закрытыми глазами, чтобы не видеть ее обезображенное лицо, и ему никак не удавалось вспомнить, как выглядела Хелен. Однако он ясно помнил Джейн: пухленькая темноглазая малышка Джейн со смехом показывает на луну над озером Шамплейн; это истощенное создание из сточной канавы было насмешкой над памятью Джейн.
Девчонка всхлипнула. Арчи так и знал, что она расплачется. Она по одной подобрала монетки с его ладони.
— Газета стоит всего лишь один цент, но ведь от отца всегда можно принять подарок, правда, папочка?
Арчи промолчал. Взял газету, свернул ее и сунул под мышку, выходя на оживленную улицу. Когда он добрался до поворота на Бродвей, девчонка пронзительно вопила во весь голос, словно фурия.
Бродвей заполняли нью-йоркские богачи, неторопливо направлявшиеся к новому Кротонскому водохранилищу в северной части Сорок второй улицы, — свежая ярко-голубая и торжественно-черная краска на каретах, лошади начищены до блеска и украшены колокольчиками и лентами. Арчи наблюдал за ними из омнибуса, в который он сел возле Сити-Холл-парка. Омнибус с трудом проталкивался вперед, возница выкрикивал непонятные угрозы по-гэльски всем подряд — кучерам, пешеходам и свиньям. По дороге на север тянулась длинная вереница таких же повозок, в которых сидели те, кто не мог позволить себе собственную карету. По обочинам толпой стояли целые семьи и прохаживались группы молодых мужчин. Мужчины окликали проезжавших мимо женщин, и те махали в ответ из окон экипажей и строили глазки. Маленькие дети с серьезным видом пытались вести себя благовоспитанно: обходили стороной копавшихся в канавах свиней и резво уклонялись от движущихся повозок. Царивший вокруг хаос вызывал головокружение и никак не поддавался описанию пером. Арчи откинулся на жесткую спинку скамьи, закрыл глаза и снова попытался найти угол зрения для статьи о празднике. Главное — это упорство.
Омнибус нехотя остановился на углу Сорок второй улицы. Здесь Бродвей превращался в широкую грунтовую дорогу, выровненную, но еще не замощенную. Дальше к северу расстилались поля и отдельные семейные участки, а к югу город постепенно превращался в нагромождение зданий на Ист-Сайд и Уолл-стрит. Предупреждающе звенели колокольчики, когда фургоны, везущие на юг овощи и домашний скот, сталкивались с фургонами, нагруженными мануфактурой и металлоломом для растущих северных пригородов. Возницы осыпали друг друга бранью, а то и хлыстом охаживали.
Почему-то все происходящее казалось в порядке вещей. Полоумные девчонки были частью жизни в Файф-Пойнтс, однако в Нью-Йорке есть многое другое, на что стоит посмотреть и чем можно занять мысли. Хватит страдать. Удо прав. Не надо гоняться за горем.