Аборт. Опять это жуткое слово. Оно сверлило Кейт, как бурав.
— Все равно страшно, — выговорила она, — лучше бы ты был рядом.
Он скривился:
— Нет, мне это не с руки. Управишься сама. Ты же не маленькая.
С этими словами он повернулся и пошел прочь. До Кейт не сразу дошло, что он насвистывает веселый мотивчик.
* * *
— Девочки, еда готова!
Голос Роберты донесся до комнаты, где Энджи показывала Кейт новый косметический набор. После разговора с Томасом Кейт не могла заставить себя отправиться домой; Энджи сжалилась над ней и пригласила к себе.
Роберта вернулась из клиники раньше обычного и приготовила им перекусить.
— Спасибо, мама, очень вкусно пахнет! — воскликнула Энджи, усаживаясь за стол.
Роберта обратилась к Кейт:
— Садись рядышком. Ты бледная, как полотно. Как самочувствие?
— Прекрасно, — улыбнулась Кейт одними губами. — Приступы, можно сказать, прекратились.
Энджи придвинула ей попкорн:
— Бери побольше. Я всегда говорю: помогает от всех болезней.
— Будем надеяться.
Роберта вздохнула, переводя взгляд с дочери на ее подругу.
— Энджи, ты ей сказала?
Кейт застыла, не донеся ложку до рта. Невеселый тон Роберты предвещал дурные вести.
— А что такое?
Энджи нехотя ответила:
— Мы переезжаем.
Кейт открыла рот от неожиданности:
— Переезжаете? Куда?
— В Нью-Браунфелс.
Кейт выронила ложку:
— Не может быть…
— Послушай, не сходи сума, — Энджи вскочила и обняла ее. — Ты сможешь у нас бывать хоть каждый день. До Нью-Браунфелса рукой подать: час езды на машине.
Роберта сжала похолодевшую руку Кейт:
— Наш дом для тебя всегда открыт. Ты мне как вторая дочь.
— Как же… как же так… — Кейт поняла, что судьба нанесла еще один удар.
— Мне предложили место старшей медсестры, — объяснила Роберта. — Это завидная должность, от нее нельзя отказываться.
— Да, конечно, — Кейт умом понимала Роберту, но сердце ее кровоточило. Ей было страшно представить, во что превратится ее жизнь, когда рядом не будет Энджи.
— Кейт, дорогая моя девочка, — снова заговорила Роберта, — больше нельзя откладывать. Надо сказать родителям о ребенке. Теперь я настаиваю на этом.
Кейт даже не пыталась смахнуть слезы. Какие еще испытания готовит ей жизнь?
— Обещай мне, что поговоришь с ними.
Кейт глубоко вздохнула и выпрямилась, но ее глаза наполнились страхом и скорбью:
— Обещаю, — только и сказала она.
* * *
Наберись храбрости, — шептала себе Кейт, — ты же обещала миссис Стрикленд .
Но как она ни старалась собраться с силами, все было без толку. Ей вспомнился библейский пророк Даниил, которого бросили в ров со львами. Наверно, ей было бы легче ступить в ров со львами, чем войти в кухню, где мать готовила ужин. Отец еще не вернулся с поля.