Советское посольство включилось в борьбу за освобождение Мачехина, ощущая поддержку общественного мнения и журналистского корпуса. Активно работали в этом плане также советник посольства И. Цехоня и офицер безопасности В. Садовников.
Арест Александра всколыхнул и всю журналистскую братию. Не только советские, но и западные журналисты были возмущены действиями японских спецслужб, морально поддерживали Мачехина в неравной схватке с японской государственной машиной. Саша работал в Японии под крышей Агентства печати «Новости». Коллеги читали его статьи, знали и уважали его как умного и интеллигентного человека.
В некоторых случаях журналисты действовали коллективно. В советском посольстве была организована пресс-конференция для иностранных корреспондентов. Им были продемонстрированы многочисленные публикации Мачехина почти в четырехстах советских газетах. Много его публикаций прошло и в прессе других стран. Все это было сделано для того, чтобы пресечь специально распространяемые слухи, что Мачехин в Японии занимался не столько журналистикой, сколько разведывательной работой.
Активно поддерживали Мачехина и иностранные журналисты. В Международном клубе журналистов, членом которого был и Александр, в местной прессе появились острые, язвительные статьи, показывающие исполнительность и готовность японских властей делать грязную работу в угоду Дяде Сэму. Поэтому прессу, под всякими предлогами, не допускали для контактов ни с Мачехиным, ни с организаторами операции.
С самого момента ареста Александр был абсолютно уверен, что выдержит поединок с противником. Для него это было делом чести советского разведчика и офицера. Настойчиво протестуя, Александр, вскоре после ареста, объявил сухую голодовку (без пищи и воды), чтобы исключить изощренные попытки применения психотропных средств, парализующих волю человека. У него не было никаких сомнений, что их применят.
Голодовка длилась пять дней. Она возымела большое воздействие на участников проводимой операции. Они сразу заметно встревожились, а затем были просто в панике. Наблюдение в камере-клетке за ним было еще более усилено. На четвертые сутки, когда Александру было разрешено умыться, он попытался незаметно выпить пригоршню воды. Однако это не ускользнуло от пристального внимания тюремщиков, танцующих вокруг Александра.
Они заорали:
— Пил воду, пил воду! — и поспешили зарегистрировать этот факт в специальном журнале, чтобы затем передать эти сведения шантажистам.
Голодовка продолжалась. Японцы, имевшие отношение к делу Александра, чувствуя его твердость, начали оказывать давление на советских представителей, предлагая