повлиять на Мачехина, чтобы заставить его отказаться от голодовки.
Зная, что на шестые или седьмые сутки сухой голодовки и соответствующего обезвоживания организма у человека начинаются галлюцинации и необратимые процессы разрушения жизненно важных органов, посольство настойчиво потребовало через МИД Японии полностью исключить возможность использования психотропных средств, заявив, что если это будет допущено, японская сторона понесет ответственность.
В конце концов такое заверение было получено. Это была уже внушительная победа над злом. Нелегко далось и разрешение доставлять Мачехину раз в день еду из посольства. По настоянию посольства и после официальных японских заверений Александр прекратил голодовку, и на пятий день ему разрешили первый ужин, привезенный из посольства. Он знал, что еду приготовила жена. Посольские врачи дали полезные рекомендации по приему пищи после пятидневной сухой голодовки. Все последующие дни еда в тюрьму доставлялась из посольства. Прием пищи происходил в камере для допросов в присутствии следователя, который даже в процессе еды всегда продолжал делать оскорбительные выпады.
Так, один из следователей, проводивших беспрерывный допрос Мачехина, не выдержав напряжения, бросил Саше в лицо кусок хлеба. А до этого он раздраженно говорил, что простой японец много трудился, чтобы сделать этот хлеб. Японец, дескать, делится хлебом с арестованным, а последний отказывается его есть. Такова вот была логика «гуманных» провокаторов.
Давление на разведчика между тем не только не прекращалось, но даже постоянно наращивалось. Противники все еще тщетно пытались использовать все силы и средства, весь арсенал воздействия в интересах достижения своих целей. Активно применялось грубое физическое воздействие. Трое здоровых тюремщиков однажды решили снимать отпечатки пальцев Мачехина. Он отказался от этой процедуры. Молодчики хотели заставить его силой. Александр оказал сопротивление. Его калечили, выламывали руки, наносили удары по болевым точкам. Таким образом проводилась процедура тюремного фотографирования (как будто у них не было фотографии Мачехина). Его голову зажимали могучими руками, как тисками, крутили туда-сюда. По нескольку раз в день надевали наручники, как будто имели дело с опасным рецидивистом. Это была явная демонстрация пренебрежения к человеческому достоинству арестованного. Известно, что для достижения своих намерений японцы не останавливаются ни перед какими жестокими методами и пытками.
Александр своим поведением показывал противнику, что не боится его, требовал прекращения насилия, издевательств и всей этой грязной провокации.