– Наверное, он очень сильный, ведь с такой-то раной лежать бы ему без сознания еще около двух дней...
– Ты прекрасно поняла, о чем я говорю. – Красноречивый взгляд на сестру.
– Ну... еще он очень мил, – неуверенно ответила графиня-младшая.
– Мил, и только? – подняла бровь Изабелла. – Было бы не очень хорошо, сестрица, если бы после такого ранения ему пришлось предаваться излишним волнениям. Ты понимаешь меня, Ин?
– Да, Изи, понимаю.
– Теперь скажи, для чего ты заставила этого бедного юношу мучиться и краснеть? Зачем отыскала это старое платье?
– Ну, – Инельн знала, что строгой сестре придется говорить правду, – я подумала, что, не зная о том, кто я, он покажет истинные...
– Я вырастила маленькую интриганку в своем доме, – нахмурилась сестра. – Но нельзя закрывать глаза на правду, он влюбился в тебя, как только увидел...
– Ну что ты... – смутилась графиня-младшая. – Влюбился в свинопаску?
– Конечно, предложить он может немного, – задумчиво проговорила леди Изабелла, – он беден и лишен земель, но сердце у него чистое и преданное.
– Как у сэра Ильдиара? – спросила вдруг Инельн.
– Как у сэра Ильдиара, – словно эхо повторила графиня-старшая. – Нет, – предвосхищая новый вопрос, ответила она, – никаких вестей пока что...
* * *
Рыцарь проснулся от негромкой музыки, отзвуки которой долетали до его комнаты. Рана в плече все еще тревожила его, но недомогание не помешало ему встать с постели, стянуть с головы дурацкий ночной колпак (снова кем-то водруженный на прежнее место) и набросить поверх кружевной ночной сорочки плащ. Тут же отыскались и латы с мечом, сложенные в углу. Их он решил пока оставить...
Паладин осторожно приоткрыл дверь и выглянул, но не увидел ничего, кроме полутемного коридора. Музыка стала звучать громче. В коридоре был выстелен темно-синий ковер, кажущийся в отблесках свечей черным, на стенах висели канделябры, а между ними стояли пустые доспехи. Сэр Джеймс покинул комнату, затворил за собой дверь и направился к лестнице. Звук струнного перебора завел его на третий этаж, где располагался пиршественный зал. Сейчас там было много народу: рыцари и лорды что-то праздновали, а слуги и пажи носились вокруг своих хозяев, стараясь тем во всем угодить. Стол был заставлен кушаньями, и живот сэра Джеймса тут же демонстративным урчанием напомнил, что он пуст со вчерашнего дня. А ведь в предоставленных ему покоях на столе вроде бы остались стоять тарелки с едой! Ладно, успеется...
Никто не замечал притаившегося у входа молодого человека – музыканты играли в углу на лютнях и арфах, слуги носили большие серебряные подносы, а в блеске сотни свечей, разожженных на старинной люстре под высоким потолком, в центре зала кружились пары.