Вот и сейчас с кормы разгружающейся торговой ганьи свешивались синие флаги с восточными письменами и изображением белого кривого меча, рассекающего волну. Судно будто бы выпячивало высокие борта, хвастаясь красноватой обшивкой, все доски которой были сшиты при помощи шнуров. Из чрева глубоких вместительных трюмов появлялись все новые грузы, и казалось – им нет конца. Матросы собирали оба косых треугольных паруса и крепили их к реям.
Когда из каюты вышел высокий человек в длинном сиреневом плаще, закрепленном на плече кривым кинжалом-джамбией, рабы в ужасе разбежались в стороны, освобождая дорогу. Все, как один, они едва ли не вжались в доски палубы, склонив головы и крепко зажмурив глаза.
Вышедший на воздух человек был явно благородного происхождения, несомненно, богат и влиятелен. Неосторожный раб осмелился приоткрыть один глаз и взглянуть на господина, что строжайше запрещалось. Он увидел сиреневую чалму с длинным черным пером и повязку, скрывающую лицо. Из-под полы плаща мореплавателя выглядывали остроносые сапожки с подкрученными кверху носами. Расшитый золотистыми нитями ан-харских стихов подол он сжимал рукой в вычурной перчатке, исписанной зеленой вязью. Длинные белые волосы свидетельствовали о том, что их носитель – истинный асар, благородный человек...
Больше раб не увидел ничего – перед самым его лицом свистнула плеть, скользнув по щеке. Бедняга захрипел и уткнулся лицом в доски. Остальные невольники еще крепче зажмурили глаза. Некоторые даже прикрыли их ладонями, чтобы не подумали, будто они подглядывают. Жестокий надсмотрщик продолжал и продолжал бить, пока не выдохся. Плеть опускалась еще не менее десяти раз. Этого хватило с лихвой – раб затих без движения на палубе. Его спина и бока, будто бы алой нитью, были расшиты предостережениями-порезами, которые могли бы значить: «Не смей глядеть, не то хлыст оближет тебя до смерти». Кровь проступала из вытянутых ран, стекая по серо-коричневой коже на доски...
С деревянных мостков причала раздался хриплый рычащий голос:
– Хе-х! А ведь некоторые еще меня называют зверем!
Мореплаватель в сиреневом плаще перевел взгляд на говорившего. В тени корабля стоял широкоплечий мускулистый здоровяк, кутавшийся от ночной прохлады и речной влаги в красивую шкуру с серебристым мехом. У него были спутанные, цвета воронова крыла волосы, не увязанные вместе в хвост, как положено по обычаю орков, а свободно спадающие на плечи. Уши его оттягивали несколько увесистых золотых колец – подарок союзных султанов, а на шее красовалось ожерелье из клыков волка, подношение старшего шамана. Опираясь на двухстороннюю руническую секиру, степной житель глядел прямо в глаза благородного восточного мореплавателя.