Дубль иногда превращался и в отстойник, где некоторые заканчивали, некоторые готовились к переходам в дальние командочки — катать за хорошие бабки, но не знаменито. В дубле можно было себе кое-что позволять, внимание было к тебе не ахти какое, хотя все по большому счету зависело от тебя. Ведь чем велик футбол? Неподкупностью самой сущности игры. Ведь в «основу» по блату не поставят, ведь в команду по блату не возьмут и по блату же не пригласят в сборную. Вот когда ты становишься «одним из», тогда и начинаются соблазны. Можно и игрушку продать, можно и сачкануть, можно и тренера послать… Но это все поведенческие мотивы, а к самой футбольной сути они не имеют никакого отношения. Однажды мы были наказаны очень неожиданным случаем за такую вот измену себе и футболу. Улетали как-то из Ташкента осенью. Настроение было хорошее — основа сыграла вничью, дублем мы шлепнули «Пахтакор». В аэропорту вдруг оказалось, что шестнадцать билетов есть на один рейс, а остальные — на два часа позже. Начальство, собравшись в кружок, решило — основной «Локомотив» улетает к женам побыстрее, а нас, двенадцать человек, во главе с врачом команды и вторым тренером отправят домой вторым самолетом. И они улетели. Что делать нам, молодым и победившим, без глаз Бориса Аркадьева? Ну, конечно же, мы пошли в ресторан. Лагман, узбекское сладкое вино и тягучая осенняя жара сделали свое дело. Вскоре на скамейках, прямо перед взлетно-посадочной полосой, положив ноги на сетку с мячами, мы уютно закемарили. Нас разбудил страшный грохот турбин выруливающего прямо на нас «Ту-104». Но самое ужасное, что когда самолет остановился, то по его трапу начала спускаться… наша, улетевшая четыре часа назад команда во главе с Борисом Андреевичем Аркадьевым. Они пошли прямо на нас. Естественно, мы были заметно поддавшие, а наш второй тренер и совсем был на бровях. Уже слышалось чеканное слово Аркадьева: «И это — советский педагог», — и тявкающее — начальника команды: «Запакую в армию». Конечно, мы спалились круто — с кого сняли зарплату, кого отчислили. Но главное не в этом, главное было в новости — самолет вернулся назад, пролетев два часа в сторону Москвы, из-за того, что в этот день снимали Никиту Сергеевича Хрущева и всем самолетам гражданской авиации, поднявшимся в воздух, было приказано вернуться в порты вылета. Вот так политика входила в наше наивное футбольное дело.
Мы и представить тогда не могли, насколько надолго и насколько мертвяще. Говорят, что когда первое лицо страны поднимается в воздух, то всем остальным пернатым дают указание сменить курс и идти на посадку, ждать пока ОНЕ не приземлятся где-нибудь в Крыму или в Бомбее. Одной из самых достоверных версий гибели в 1975 году команды «Пахтакор» было именно то, что самолетам уже на большой высоте и слишком поздно был дан указ о возвращении, потому что наш дорогой Леонид Ильич отправлялся на юг, отдыхать. Вот так мы им мешали жить не только на земле, но и в воздухе.