И вот, этот мой друг говорил мне:
— Не вздумай бежать. Раз уклоняешься от проверки, значит чувствуешь свою вину. Я недавно в Прокопьевске видел майора Захарова из 5-го Донского полка. Так ему дали вольное поселение в Кемеровской области сроком на десять лет без права выезда из области, а нам, лейтенантишкам — прямым ходом домой.
И я верил. Никогда бы не подумал, что Топоров мне врет, что он теперь служит уже чекистам.
* * *
В лагере городские власти использовали нас на разных работах. Я попал в бригаду дорожных работ. Мы ремонтировали городские и окрестные дороги. Охраняли нас двое пленных румынов. Вольные граждане проходили мимо нас. Иногда даже можно было с ними переговариваться. Сбежать было запросто. Но за все время пребывания в бригаде никто не ушел.
Помню, как-то ко мне обратилась молодая сибирячка. Как она меня уговаривала, чтобы я убежал к ней. Она говорила, что ее родители живут недалеко от города. Они знали, что у нее есть муж, но не видели его. У нее есть и его паспорт. И как она уверяла, что я очень похож на ее бывшего мужа.
— Пойдем! В селе тебя никто не знает, и будем спокойно жить, — говорила она.
— Наташа, дорогая моя! Ну, зачем я буду рисковать своей судьбой? Даю тебе честное слово, что я пройду проверку, получу законные документы, и к тебе. Домой я сразу не поеду; там у меня семьи нет, и кто жив, я не знаю, — говорил я.
— Вот посмотришь — будешь доставать локотки, да будет поздно, — настаивала она.
Наконец, подошла и моя очередь к следователю. Захожу в палатку. Сидит майор по фамилии Лакей. Угостил меня чаем, дал закурить и начал так:
— Твое дело буду вести я. Ничего не скрывай. Ничего не прибавляй. Рассказывай так, как было. Для того чтобы тебя осудить, хватит того, что живым сдался в плен, надел немецкую форму и с оружием выступал против союзников советской армии. Моя задача правдиво описать все твои похождения, а судьбу твою будет решать Новосибирск. Вина твоя есть. Но много вины лежит и на командовании советской армии, допустившем грубые ошибки, которые привели к большому количеству пленных советских солдат, — закончил он.
Следствие шло, кажется, месяц. Наконец, он все завершил, и мы, четверо лейтенантов, должны были ехать в Новосибирск. Я еще раз видел «свою» Наташу, взял ее адрес и попросил ее пожелать мне счастливого пути. Она заплакала, сказав сквозь слезы, что мы больше не увидимся, но все же произнесла:
— Ни пуха, ни пера…
* * *
Везли нас ночью в обыкновенном пассажирском поезде, где нам было забронировано отдельное купе. Сопровождал нас офицер и двое солдат. Ехали мы свободно и спокойно. Конвой мог спать, не боясь, что кто-то сбежит. Как же! Ведь мы едем «получать документы». Прямо с поезда подошли к большому зданию с вывеской «Управление контрразведки Западно-Сибирского военного округа «СМЕРШ».