— Стойте! — снова крикнул он. Тяжело дыша, источая запах ила и водорослей, он подошел к Джули. — Я знаю эту женщину!
— Знаете? — опешил архидиакон Дюпре.
Медленно, благоговейно архиепископ провел пальцем по шраму Джули.
— Я знаю ее!
Джули пристально вглядывалась в его бледное лицо. Веснушчатые щеки напоминали точечный рисунок, выполненный шимпанзе. Господи, это был он, тот самый мальчик с обезьяной-поводырем, которая после августовского чуда больше ему не понадобилась.
— Это она! Она подарила мне глаза!
— Это правда, мисс Кац? — спросил архидиакон Фелпс. — Вы вернули архиепископу зрение?
— Его ведь зовут Тимоти, так?
— Да! — воскликнул архиепископ.
— Да, я действительно подарила ему глаза, — гордо объявила Джули, — обычные глаза со зрительными нервами на внутренней стороне сетчатки.
— Она! — задыхался Тимоти.
Тимоти! Милый веснушчатый Тимоти! Точно как в той удивительной легенде про Андрокла и льва. Андрокл был спасен хищником, которого в свое время он избавил от занозы, а Джули спасет этот мальчик, которого когда-то она вырвала у царства тьмы! Кто сказал, что Богу все равно? Кто сказал, что он никогда не выходит на связь? Сорок лет молчания, но теперь мама снова с ней! Бедный Билли Милк, как же он сейчас растерян. Собственный отпрыск выбил у него почву из-под ног. Только взгляните на этого старого пса, лихорадочно трясущегося на своем троне, обливающегося потом, охваченного благоговейным страхом, оглушенного нежданным богоявлением.
— Это она дала мне глаза! — воскликнул Тимоти, и на этот раз Джули услышала в его голосе неизъяснимую горечь, ощутила исходящее от него отчаяние. — Мои глаза — дар Антихриста! Мне ничего не нужно от Сатаны! Если твой правый глаз искусит тебя, вырви его! Вырви! Вырви!
Что он и сделал.
Именно. Вырвал свой глаз.
Джули вскрикнула. Все произошло в одно мгновение. Охваченный безумием, Тимоти выхватил у архидиакона Мартина серебряную ложечку и с бесстрастностью гурмана, поедающего грейпфрут, четким движением механика, снимающего с колеса износившуюся шину, лишил себя глаза. Звук был такой, словно пальцем провели по воздушному шарику. Из страшной раны хлынула кровь. Глазное яблоко скатилось с ложки и упало на пол, словно коварная головка брюссельской капусты, соскользнувшая с тарелки.
Этот поступок казался настолько совершенным в своей чудовищности, что Джули не могла винить подданных Тимоти в том, что они решили, будто он не пойдет дальше. Знай они, что он не закончил, они бы непременно бросились к нему и отобрали у него ложку. Но вместо этого, когда Тимоти занялся вторым глазом, церковники стояли, тупо уставившись на него. Они опомнились, лишь когда второй глаз уже покоился на ложке, словно пасхальное яйцо, вынутое из чашки с красной краской.