— Ты убил мою лучшую подругу! — Феба двигала револьвером взад-вперед. Что же она медлит? Что за странные колебания? — Сжег мою мать! Разрубил отца пополам! — Металл скользил по кости.
— Пополам? — Милк изумленно вскинул брови. — Ах да, помню. Твой отец раскаялся перед смертью.
— Ты… — Вдруг Феба перестала двигать револьвером и улыбнулась. Опустила руку. Евангелие от Фебы — она ведь его напишет. — Поймаешь попутку, — небрежно бросила она и сунула «смит-вессон» обратно за пазуху. Евангелие от Фебы, так-то. Ей ни к чему убийство второй степени на странице 368-й. Дешевка, не ее стиль. — Убирайся!
«По отношению к чайкам», — сказала Киса.
Как разочарованная любовница, вышвыривающая из постели незадачливого партнера, Феба перегнула Милка через борт кузова и опрокинула его в кювет. Жидкая грязь брызнула ей в лицо.
Полыхнула молния, осветив окрестности. Вокруг, куда ни глянь, простиралось клюквенное болото, прошитое нитью шоссе с висящими вдоль него скелетами. Последовала вторая вспышка, выхватившая из темноты Милка, скачущего по кочкам, словно огромный черный кузнечик. «Правильно, скотина, беги. Уноси свою задницу. Милосердие — не самая сильная черта моего характера».
Этот запах, всепроникающий смрад! И Феба спрыгнула на землю, чертыхаясь и причитая. Лишь дождь и трупы грешников внимали ее словам.
— Киса, Киса, — пригрозила она револьвером небу. — Все-таки запустила в меня коготки? — Феба взглянула вслед удалявшейся фигуре Милка. — Если бы не ты, я бы этого ублюдка застрелила, точно…
Ба-бах! Яркая ломаная трещина рассекла небо.
Молния осветила болото и ударила в Милка.
Феба моргнула. Рассказать — не поверят: бегущий человек, ослепительный зигзаг и — всё.
Молния. Господи Иисусе! Не слишком ли много чудес на сегодня? Но дело сделано: прямое попадание.
Феба словно слышала, как приступ сожаления скатывается с Небес. И она рассмеялась. Раз — он не узнал, кто его убил. И два — не узнал, за что.
Зато Феба знала. Это была не просто причуда природы. Это было убийство. Простое и верное. Киса наверняка назвала бы это совпадением. «Без совпадений, — написала она как-то в одной из своих дурацких колонок, — Вселенная была бы чрезвычайно странным местом». Система мироздания этой упрямицы Джули Кац не предусматривала внештатной редакторской правки со стороны Бога.
Феба побежала, подставляя лицо очистительному ветру. Еще не добежав до тела Милка, она уже знала, что с ним стало. Бог ловко подбирал средства пресечения. Глаз за глаз, надвое — так надвое. Так и есть, действительно надвое. Только не поперек, как отца, а вдоль, как доску, распиленную Авраамом Линкольном