— Слушаю, сэр,
— Так держать!
Дэвидсон повернулся к пульту управления и набрал номер «Бифштексов Джейка».
— Мистер Гейнс, вы говорили, что обесточнвание большого участка дороги главная причина, которая может вызвать чрезвычайную ситуацию. Значит, есть еще и другие причины?
Гейнс собрал с тарелки остатки салата и только тогда ответил:
— На самом деле никаких других причин нет и быть не может, но мы стараемся предусмотреть любые, даже самые невероятные события. Вот например: мы сейчас едем со скоростью сто миль в час. Можете представить, что будет, если полоса под нами неожиданно разорвется?
Мистер Блекинсоп беспокойно заерзал на стуле.
— М-да, наверно, это было бы неприятно. Я хочу сказать, что, сидя в этом уютном кабинете, я как-то совсем забыл, с какой скоростью мы несемся. Ну, так что бы тогда произошло?
— Не волнуйтесь. Лента разорваться не может. Она собрана из перекрывающихся секций и имеет двенадцатикратный запас прочности. Чтобы она порвалась, должны заглохнуть сразу несколько миль роторов и разом отказать все предохранители на оставшейся части дороги. Не исключено, что тогда возникнет достаточное для разрыва напряжение. В свое время нечто подобное было на дороге Филадельфия-Джерси-Сити. Вряд ли мы когда-нибудь забудем об этом. Авария произошла на одной из первых скоростных дорог. По ней перевозилось огромное количество пассажиров и грузов — она обслуживала большой индустриальный район. Лента дороги была довольно примитивной, немногим сложнее, чем обычный конвейерный транспортер. Когда ее строили, никто не предполагал, какие нагрузки ей придется выдерживать. Катастрофа случилась при максимуме нагрузки, когда лента была переполнена людьми. Часть ленты, оказавшаяся позади разрыва, вспучилась на несколько миль. Она двигалась со скоростью восемьдесят миль в час, размазывая пассажиров о крышу. Часть ленты в месте перед разрывом рванулась вперед и щелкнула, словно кнут, сбросив людей на соседние полосы, швырнув их вниз на вращающиеся барабаны или ударив о крышу. Погибших было больше трех тысяч, и по всей стране вспыхнуло движение за запрещение дорог. По приказу президента их даже остановили на неделю, но потом пустили опять. Просто не было выбора.
— Но почему?
— Страна стала экономически зависимой от дорог. К тому времени они превратились в основное средство сообщения между индустриальными районами, во всяком случае — единственное средство, которое можно было принимать всерьез. Фабрики встали, продовольствие не подвозилось, людям начал грозить голод, — президент был просто вынужден пустить дороги опять. Другого выхода не было, социальная модель вылилась в определенную форму, которую стало уже невозможно изменить никаким распоряжением сверху. Крупное индустриальное общество должно иметь и соответствующий транспорт, и даже не столько для людей, сколько для нужд торговли.