Когда возбуждение первого периода после победы прошло, даже перспектива остановки реактора и его перемещения в космос не смогла спасти Кинга от вполне естественной реакции. Он мог только следить за своей Большой Бомбой и ждать, пока инженеры из Годдардского центра не справятся со всеми проблемами и не построят подходящий для реактора космический корабль.
А там, в Годдардском центре, были свои трудности, за которыми возникали другие, все новые и новые. Еще никто не сталкивался с такими высокими скоростями. Пришлось перепробовать несчетное количество вариантов, прежде чем была определена наиболее подходящая форма корабля. Когда с этим было покончено и успех, казалось, был уже достигнут, внезапно во время наземных испытаний сгорели двигатели.
И была еще одна проблема, совсем непохожая на проблемы, вставшие перед ракетчиками: что делать с энергией, которую будет вырабатывать большой реактор на спутнике? Ее разрешили только в общих чертах, решив установить реактор не внутри, а вне спутника, безо всяких ограждений, чтобы он сиял как маленькая звезда. Ученые надеялись, что со временем им удастся обуздать и эту лучистую энергию и направить ее к приемным станциям Земли.
А тем временем генерал-директор Кинг ждал и от нетерпения грыз ногти. Даже возможность следить за работой Годдардского центра не приносила облегчения. И чем скорее продвигалась работа, тем насущнее, тем навязчивее становилась потребность отдавать все силы, все внимание большому реактору здесь, чтобы он — не дай Бог! — не взорвался в последнюю минуту.
Кинг начал сам проверять дежурных инженеров, но от этого ему пришлось отказаться: его посещения еще больше нервировали их, и двое помешались в один день, причем один — во время дежурства.
Вначале Кинг старался держать в тайне принятое решение, но скоро эта тайна стала всеобщим достоянием — видимо, по вине тех, кто участвовал в работе комитета. В конце концов Кинг рассказал инженерам все, взяв с них слово не разглашать секрет. Это действовало неделю или чуть больше, пока длился подъем. Потом наступила реакция и психиатрынаблюдатели начали снимать инженеров с дежурств одного за другим почти каждый день. Кроме того они все чаще сообщали о психологической неустойчивости своих коллег. И Кинг с горьким юмором констатировал что скоро ему не будет хватать психиатров. Теперь инженеры, выходившие на четырехчасовые смены, менялись уже через каждые шестнадцать часов. Кинг знал — если снимут хотя бы еще одного, ему самому придется встать на его место. И это было бы для него облегчением — взглянуть, наконец опасности в глаза.