Андрей Дубасов явно предпочел свои славяногорские леса.
После этого они пошли прямо на восток — туда, куда закатывалось солнце.
Свет не выключили ни в десять, ни в двенадцать. Просто наступали сумерки, и город погрузился в темноту, становясь похожим на бесконечные каменные джунгли, без единого огонька и других признаков жизни.
— Ну слава богу, — сказал кто-то.
— Это не тот город, которые описывали братья Стругацкие, — признался Калита. — И солнце здесь настоящее.
— Я уже понял, — сказал Венгловский.
— И воды мы не найдем.
— И следов тоже, — добавил кто-то, кажется, Жора.
— Разговорчики! — одернул Калита и замер.
На перекрестке в развалинах горел костер. А вокруг сидели люди.
В сумерках, когда начали петь цикады и когда Костя Сабуров основательно уснул, заскрипели телеги. Одна за одной они проезжали мимо костра. Где-то в середине ехал сам вождь Давыдов — полукровка, полурусский, полу-неизвестно кто.
— Заждались? — спросил он, останавливая лошадь: — Тпру-ру-уу… — и, как мячик, соскочил на землю.
— Да нет, — поднялись они, сонные, вялые от ожидания.
— Здесь недалеко, — пояснил Давыдов. — А потом мы отправимся к «шару желаний».
— Что, серьезно? Так просто? — удивился Бараско, продирая глаза.
Он спал и видел сон: дом, свою Мартышку. О том, как он просит «шар желаний» сделать ее счастливым человеком, то есть — без шерсти, без телекинеза и всех ее остальных заморочек. Больше ему в этой жизни ничего не было нужно, больше он ничего не хотел. Его личное счастье сжалось до размеров этой скромной просьбы. Вначале он еще думал о жене, а теперь и о ней не думал. Раньше он стеснялся своего эгоизма, просил за все человечество, и ничего не выходило. Теперь он попросит только за свою дочь, а человечество само как-нибудь справится. С этой мыслью он и проснулся.
А Костя недоумевал. Тайна, за которой все охотились, оказалась вовсе не тайной. Может, у туземцев и желаний нет? — подумал Костя. Вдруг они не люди, а мутанты с планеты Капекс созвездия Альфа Центавра?
— А чего здесь такого? «Шар», он и есть «шар», — равнодушно молвил Давыдов.
Он был деловит, подвижен и теперь уже не жал всем руки после каждой фразы, а обжигал пронизывающим взглядом недобрых глаз.
— Ну ладно, — нехотя согласился Бараско, — чего будем делать-то?
— Для начала надо переодеться и получить оружие.
В телеге лежали маскхалаты, тельняшки, разгрузки и обувь. Опытный Бараско выбрал себе темные кроссовки. Костя предпочел горные ботинки с медными гвоздями в подошве. А капитан Березин — обычные пляжные «вьетнамки».
— А я после армейской обуви ничего другого носить не хочу, — объяснил он в ответ на удивленный взгляд Бараско, обувая «вьетнамки» и от удовольствия шевеля пальцами.