- Он их вечером убивает. Сегодня, например, в восемь часов.
- Сегодня около восьми часов вечера я бегала в аптеку. Вдруг мне завтра тоже куда-нибудь надо будет выйти? Вдруг вечером?
- Хорошо. Вы с Барышевым думаете, что я самый умный. Я пойду. Но разумнее будет с твоей стороны не давить на меня, а просто не выходить вечером из дома.
Он взял с вешалки в прихожей теплую куртку и вышел на лестничную клетку. Холодно. После такого тяжелого дня у Леонидова не было никакого азарта. И даже никакой злости на этого цветовода - убийцу. Только усталость. Ну, чего они все от него хотят?
… В седьмой квартире Барышев отпаивал валерьянкой старушку с седыми буклями. Такой же кудрявый, белый и испуганный пудель громко тявкнул на Леонидова из-под кровати, когда тот толкнул дверь в комнату. Алексей оглядел эту единственную комнату, и ему показалось вдруг, что случай перенес его в одну из детских книжек: старушка с буклями, белый пудель, полосатый недовязанный носок, клубок шерсти с торчащими из него спицами. Идиллия, только пудель что-то уж больно разошелся.
- Да ты еще тут, животное! Сгинь! – топнул на него ногой Алексей.
Пудель нырнул под кровать и оттуда проскулил что-то жалобное. Старушка тоже громко всхлипнула.
- Да вы успокойтесь, Розалия Марковна, - попытался всунуть в ее сморщенную лапку рюмку с каплями валерьянки огромный Серега Барышев.
- Да как же успокоиться, молодой человек? Я почти семьдесят пять лет прожила на свете, но мне никогда не было так страшно! Даже в детстве, когда арестовали папу. Тогда я еще не понимала, что это такое – смерть. Ведь он так и не вернулся. А сейчас я и понимаю, и жду. Чистое белье себе приготовила. И деньги на похороны. Но мне хочется, чтобы все это произошло тихо и спокойно. Как тому и положено. Но то, что он делает – это страшно. И кто, скажите, заберет Артемошеньку?
Старушка снова громко всхлипнула, белый пудель нерешительно выглянул из-под кровати и потянул носом.
- И ему, что ли, валерьянки дать? – спросил Барышев. – Дрожит весь.
- Он не кот, он пудель, - Алексей придвинул кресло поближе к дивану, на котором сидела Розалия Марковна, и спросил ее:
- Вы давно живете в этом доме?
- Да уж скоро пять лет. Как расселил один богатый господин нашу коммунальную квартиру в центре, так и живу. Спасибо, что второй этаж мне сговорил. Две комнаты у меня там было, в центре. Теперь зато отдельная, однокомнатная квартира.
Леонидов только вздохнул:
- Что, родственников у вас нет?
- Увы, молодой человек, - старушка начала понемногу успокаиваться. Пудель тоже вылез из-под кровати и потихоньку подбирался теперь к дивану. Барышев посмотрел на него с явной неприязнью и убрал подальше ногу.