Накануне, в воскресенье, Леонидов зашел в спортивный магазин напротив дома и купил синие атласные трусы с тремя белыми полосками по боковым швам.
- Вы уверены в размере? Мерить нельзя, - предупредила продавщица.
- Уверен, - буркнул Леонидов и втянул живот.
Он решил, что если завтра утром встанет и, надев эти шикарные трусы, расправит перед зеркалом плечи, то остальное придет как-то само собой.
Встать-то, он встал, и трусы надел, и плечи расправил, и даже попытался нагнуться, но руками до пола не достал. «Как быстро, однако, теряем мы былую легкость!» - хмыкнул он, потерев ладонью поясницу. Потом лег на пол и попытался отжаться. После пяти раз понял, что лежать значительно легче. И приятнее. И, вообще, на улице пасмурно, в окно дует, и обстановка явно не располагает. К тому же, жена Александра заглянула в большую комнату, где с мучился муж, с вопросом:
- А чего это ты делаешь?
- Грязь с паласа собираю. Вот. – Леонидов со скрипом поднялся и торжественно вложил в ее ладонь белое перышко, которое рассматривал перед этим, прикидывая, стоит ли отжаться в шестой раз. - Пылесосить надо чаще.
- Надо чаще вспоминать о том, что ты толстый, - Александра дунула на перышко, и оно залетело Леонидову прямо в рот, открытый для гневных ответных слов. Он только сплюнул перышко обратно на палас и сказал вслед уходящей на кухню жене:
- Вот увидишь: со следующего понедельника точно начну делать зарядку!
- Свежо предание! – уже издалека крикнула она.
- Литератор! – хмыкнул Леонидов и с огромным облегчение снял свои замечательные синие трусы. До следующего понедельника.
… Он уехал с работы поздно. Даже позже, чем обычно, в половине двенадцатого ночи. День промелькнул, словно один миг. Уже в десять часов вечера позвонила жена и спросила:
- Леша, ну ты едешь? Ужин греть?
- Да. Еду. Греть, - ответил он, заранее зная, что через полчаса она позвонит еще раз с этим же вопросом. Своеобразный ритуал. После третьего раза он обычно выбирался из офиса и шел к своей машине.
Добираться до дома ему было полчаса, не больше. Но Леонидов с некоторых пор оставлял машину на платной стоянке. Осенью из его «Пассата» вытащили магнитолу с колонками. Кто-то ловко расправился с сигнализацией и очень аккуратно вскрыл машину. Даже стекло оказалось не разбито. Леонидов спохватился только, увидев пустое отверстие там, где раньше был «Panasonic». И держать машину возле дома дальше не рискнул.
Вот и пришлось теперь после получаса езды в теплой машине идти пешком еще минут двадцать со стоянки до дома. Можно было, конечно, подождать автобус, но, вспомнив свое отражение в зеркале в синих атласных трусах, Леонидов вздохнул, и до самого верха застегнул молнию куртки. Ведь была же у него когда-то сила воли!