Борис дал команду остановиться. Носилки опустили на траву, сизую от обильной росы. Сбросили мешки. Смахивая пот с лица, ребята разминали плечи, радостно смотрели на яркий пожар восхода. Николай плотно сжал синие веки, отвернулся от назойливого луча, пробивавшегося через золотую крону березки, спросил:
— Уже утро?
— Да, Коля. Смотри, как хорошо!
— Мне плохо... скоро ли дойдем?
Андреев склонился над ним.
— Успокойся, Коля. Уже мало осталось. Слыхал, как вчера громыхало? Это линия фронта, а за ней наши. Потерпи.
Николай застонал, потом скрипнул зубами, сжал почерневшие губы.
Андреев участливо глянул ему в глаза.
— Я тебя понимаю, Коля. Но что я могу сделать? Сейчас перевяжу тебя, и легче станет, — говорил Андреев, доставая из мешка все, что нужно было для перевязки.
Подошел Виктор с березовым веником в руках. Он принялся старательно разгонять комаров, слепней и оводов, тучей клубившихся над носилками.
— Знаете, ребята, если мы будем так шагать и дальше, то через пару ночей разорвем финишную ленточку! — сказал Галушкин.
Он сидел под деревом и внимательно рассматривал куски своей карты.
— Вот здорово!
Партизаны окружили Галушкина.
— Слышишь, Коля, скоро дома будем! — радостно гаркнул Андреев.
— А как через линию фронта? — спросил Головенков.
Напоминание о фронте охладило их пыл. Чтобы попасть на свою сторону, надо было незаметно просочиться между боевыми порядками противника. Но как это сделать?
Определили место стоянки. Перевязали Николая. Посидели. Потом Галушкин, Маркин, Андреев, Щербаков и проводник пошли на разведку.
Они вышли на широкую просеку. По ней тянулась телеграфная линия, темнел проселочный большак с глубокими свежими автомобильными колеями. В одну сторону большак уходил на северо-запад и терялся в лесу, а в другую — поднимался чуть в гору. На пригорке среди раскинувшихся полей виднелись избы. Галушкин поднял бинокль. По дороге двигалась колонна. Она шевелилась, покачивалась, словно по дороге шли не люди, а ползла гигантская мохнатая гусеница. Голова ее уже приближалась к лесу.
— Кто это? Солдаты? — спросил Андреев, снимая с плеча автомат.
— Нет, ребятки, по-моему, это не войско, — сказал проводник. — Не любят германцы по нашей земле пешими ходить. Они больше на грузовиках да на мотоциклетках. Это пленные...
Чем ближе подходила колонна к лесу, тем отчетливее были видны отдельные фигуры, а скоро можно стало рассмотреть изможденные грязные лица, рваное обмундирование.