Но об этом будет отдельный разговор.
Адвокат Донован обратился к тюремным властям в Вашингтоне с просьбой временно перевести меня в Нью-Йорк для обсуждения создавшегося положения. Были сделаны попытки скрыть эту поездку от внимания прессы, но уже ночью, еще до моего прибытия в Нью-Йорк, газетчики звонили Доновану, спрашивая о причинах моего вызова. В газетах появились фантастические измышления об «обмене», «освобождении», «сногсшибательных новостях» и т. д. в соответствии с традициями желтой прессы.
Разумеется, никаких «разоблачений», «переговоров» и тому подобного не произошло.
При переезде из Атланты в Нью-Йорк были две остановки. Самая длительная, с вечера пятницы до утра понедельника, была в Вашингтоне. В тюрьмах, где я ночевал, меня содержали в отделениях, предназначенных для лиц, совершивших особо тяжкие преступления, поэтому в соседних камерах находились преимущественно убийцы. Веселого было мало.
Добрались до Нью-Йорка. По пути двое служак — «маршалы», не стесняясь меня, обсуждали свои служебные дела, разбирая по косточкам своих сослуживцев и начальство. Оба они были молодые ребята, стремившиеся подняться вверх по служебной лестнице, и жаждущие побольше заработать. В своих стремлениях они не отличались от обычных американцев, включая и тех, которые пытались осуществить американскую мечту о личном благополучии незаконными путями.
На Вест-стрит[15] меня встретили в соответствии с правилами — осмотрели, обыскали, переодели и повезли в отделение для опасных преступников. Моя старая камера была занята молодыми преступниками, которых нужно было содержать отдельно от взрослых.
Камеры строгой изоляции отличались от обычных рядом особенностей. Они были рассчитаны на восемь человек и разделялись решеткой на дневную часть и ночную. В дневной части заключенные ели и развлекались, как умели, с побудки до отбоя. Ночью они занимали заднюю половину камеры, в которой были перегородки, образующие четыре небольших отделения на два человека. Койки располагались одна над другой. Каждый вечер после отбоя заключенные перебирались в «спальню», и надзиратель хитрыми рычажными устройствами запирал каждую клетку во всем ряду.
Общие камеры были рассчитаны на большое количество «жителей». У каждого была отдельная койка.
Между общими камерами и режимными был прямой коридор, одним концом упиравшийся в дверь, ведущую в контору тюрьмы, а другим — в дверь, ведущую в приемный и больничный отсеки.
Встречи с Донованом закончились. Надо было возвращаться в Атланту. В конце апреля 1960 года собралась очередная группа отправляемых в другие тюрьмы. Мы прошли обычную в таких случаях процедуру, нас посадили в тюремный автобус и повезли на юг. Первая остановка была в Люисберге в штате Пенсильвания. Тут выяснилось, что мы должны будем остаться в тюрьме по крайней мере на неделю, а то и больше. Не было транспорта на юг.