Смотрю.
О!
Он был прав. Такого я никогда не видел и, надо думать, вряд ли увижу. На секунду у меня перехватило дыхание. Передо мной лежали вещи абсолютно чужие — как с другой планеты! — опасные, но… странно красивые.
— Ну… «Мамины бусы» и «пузырь» я знаю. Ведь вот те кривые зелененькие яички… ну, не яички, а такие пустые штуки, ну… как будто они…
— Да, салажонок, это самые настоящий «пузырь».
— А светящаяся линза, она… э-э-э… «подсолнух», да?
— Верно.
— Но от него же радиация какая должна быть!
Клещ усмехнулся:
— Для лопухов и «подсолнух» вреден. А знающий человек всегда сообразит, как его обработать, чтобы он не фонил.
— Так. Ну, за «сонным шаром» мы к электровозу ходили, так что его описание у меня в голове намертво врублено. А как ты его сюда…
— Тот у меня в рюкзаке. Ты глянь, какая красивая штука!
Я завороженно кивнул. Фиговина и на самом деле вызывала у меня детский восторг. Блестящий шарик из сине-белого металла правильной формы и размером со средние елочные украшения — только сразу видно, что очень тяжелый. Весь он окутан мерцающей дымкой, в которой проглядывают размытые образы: люди, деревья, непонятные животные, дворцы, храмы…
— Насчет остальных я не знаю.
— Про них вообще мало кто знает. Это «звезда Полынь», а это «плеяда». Встречаются крайне редко. И только в тех местах, где водится старая техника, советских еще времен. «Плеяда» вообще попадается только в кабинах советских вездеходов, его иначе как на кладбищах радиоактивной техники, брошенной в 1986-м, нигде и не находили. Известно всего две штуки, это третья. Знаешь, что при определенном воздействии он за пределами Зоны обеспечивает нуль-транспортировку?
У меня слов не было. Я сначала кивнул впечатленно. Мол, фигасе!
Потом покачал головой с сомнением.
Придурок придурком, иначе говоря. Но кто бы тут не офигел?
— «Звезда Полынь» малость чаще попадается. Известны пять экземпляров. Ты видишь шестой. При активизации может сделать из идиота сущего гения. На год примерно…
Они были чем-то похожи — «звезда Полынь» и «плеяда». Обе хабаринки приковывали к себе взгляд, притягивали ум.
Я смотрел на них неотступно. И было мне тоскливо. Как-то они добрались до моих потрохов и развели там дикую тоску. А потом вдруг на месте тоски рванула бомба веселья. Да нет же, всё будет хорошо! Всё устаканится, как надо! Работай, и мы всё преодолеем!
На меня вновь накатил приступ истерического смеха.
Клещ беспощадно охаживал меня по щекам.
— Эй, ты чего?
Он поморщился и хмыкнул.
— Очухался… молоток. Второй раз вижу, чтоб «плеядой» так зацепило… Хлипкий ты, пацан. В общем, не смотри на «плеяду» в упор. Рехнешься.