Конечно, это способ был малоэффективен, но за неимением большего, приходилось довольствоваться этим. Чистая зона быстро уменьшалась, и люди раздраженно думали о том, что же случится, когда их жизненное пространство иссякнет, и вши победят. Как ни старались они предохраняться от заражения, рано или поздно насекомые брали верх. Они плодились с какой-то умопомрачительной скоростью, и горластый «хорек» Морс даже выдвинул теорию, что вши - Божья кара за какую-то там провинность. Его тут же подняли на смех, потому как все знали - вера в лице Диллана пришла недавно, а вши существовали всегда. Кое-кто помнил попытки людей извести эту нечисть. Все они благополучно провалились.
Время от времени, двое, реже трое, заключенных отправлялись на поиски новых, незанятых насекомыми помещений. Так и было на этот раз.
Люди, боясь заблудиться в лабиринтах огромного комплекса, расставляли по путь зажженные свечи. Это были своего рода маячки. По ним они находили дорогу назад.
Сегодня их было трое. Боб, вялый увалень, до умопомрачения верящий в Бога. Рейн - здоровый высокий негр в кепочке, надетой козырьком назад. И Голик - хлипкий проныра, как брат-близнец похожий но Морса.
Они обшарили больше полутора сотен помещений, из которых годились для проживания едва ли не половина, если не меньше. В конце концов, Голик уселся на пол и заявил, что он дальше не пойдет, пока ему не дадут передохнуть, и заодно доходчиво объяснил приятелям, где он видел вшей и в какой обуви.
Рейн и Боб не обратили особого внимания на его причитания. Они уже давно привыкли к тому, что этот парень стонет больше, чем делает. Кроме того, оба ясно понимали, что Голик пойдет дальше, как только тронутся они, опасаясь в одиночку не найти дорогу назад.
- Сколько еще?- Боб спокойно повернулся к Рейну. В отличие от Голика, он не стонал никогда, полагая, что все происходит с Божьего соизволения. Устал - значит, так хочет Бог. Спишь - благодари Господа за отдых. Вся его жизнь теперь состояла только из мыслей о Всевышнем.
Голик снисходительно хмыкнул, достал из кармана пачку галет и принялся, аппетитно чавкая, усердно девать. Про эти галеты в тюрьме ходили легенды. Где Голик их брал, никто понять не мог, но все знали: всегда, в любое время у него при себе есть пара пачек. Поговаривали, что давно, когда этим добром иногда потчевали заключенных, он стащил со склада целую упаковку и зарыл ее на свалке. Но тут же возникал другой вопрос - когда Голик умудряется откапывать их, если днем он все время на виду, а ночью невозможно выйти на улицу незаметно? На все вопросы проныра отвечал хитрой улыбкой. Но факт оставался фактом - галеты у него всегда были при себе.