Одни называли ее именем, значащимся в каталоге,- «Фьюрина - 161». Другие - так, как хотелось называть им,- «Ярость». Первые были представителями Компании. Вторые - заключенными, содержащимися на «Ярости», тюрьме класса С, абсолютно строгого режима.
На «Фьюрине» пребывали только мужчины. Убийцы, насильники. Они жили и работали в комплексе -заводе, выплавляя необходимое Земле олово.
Планета оправдывала свое прозвище. Это было страшное, проклятое богом место. Сутки здесь длились 28 часов, но за это время «Ярость», двигающаяся по эллипсоидной орбите, всего на полтора часа приближалась к огромному раскаленному солнцу. Температура поднималась до +48 по Цельсию, все начинало таять, течь, с неба обрушивался ливень, и из-за плотного тумана нельзя было разглядеть ничего даже на расстоянии метра. Все остальное время на «Фьюрине» стояла ночь: -50, и ветер, доходящий иногда до трехсот метров в секунду. В небе оставалась висеть лишь голубая тарелка спутника «Ярости». У него тоже было прозвище. Не менее лаконичное, чем у самой планеты,- «Страдание».
Заключенные не отваживались выходить на улицу с наступлением темноты. Как правило, подобные вылазки заканчивались гибелью. Пробыв за пределами комплекса - единственного строения на планете - 10-15 минут, заключенный погибал. Когда солнце поднималось над горизонтом, замерзшее тело втаскивали внутрь завода и, убедившись, что человек действительно мертв, сбрасывали в топку одной из огромных печей, выплавляющих олово.
Здесь никто никого ни о чем не расспрашивал. Людей не интересовала жизнь других ДО ЭТОГО. Она не имела значения. Попавшие сюда на Землю не возвращались. Иногда им разрешалось искать жилье в отдаленных колониях, но чаще из отсидевших положенный срок - и не умерших - заключенных создавали отряды для освоения новых, только что открытых планет. Появление ЭТИХ людей на Земле считалось уголовным преступлением и каралось смертью. И хотя, теоретически, за ОСОБЫЕ, ВЫДАЮЩИЕСЯ заслуги разрешение на возвращение получить было можно, со времен открытия тюрьмы такое случилось только два раза. И заключенные предпочли считать рассказы об этом чем-то вроде коронной байки, вершиной тюремного юмора.
Почти треть из пяти тысяч заключенных - а именно столько мог вместить завод-комплекс - погибала, не выдерживая климата и тяжелейшей изнурительной работы, освобождая места следующим людям.
Многие из тех, кто оставался в живых, так привыкали к «Ярости», что отказывались от права на переселение. Они старились и умирали на этой планете в привычном для них обществе, отправляясь по давно проложенной другими дороге с мостика в геенну огненной печи.