— А как насчет «Преступления и наказания»?
— Ты это о Достоевском или о юриспруденции?
— Ну и кто сейчас задирает нос? Ты держишь меня за образованную снобку, а сам порой ведешь себя как неотесанная деревенщина, которым ты на самом деле не являешься.
— А кто сказал, что я не?..
Она рассмеялась:
— А ты в самом деле читал «Войну и мир»?
— Ну да, да, действительно читал. Но в свое собственное свободное время.
— Мои студенты считают, что сильно перетрудятся, если прочтут комментарий к «Гамлету».
Они уже сворачивали к ее дому. Он не ожидал, что она станет ждать, пока он обежит машину, чтобы открыть ей дверцу, но и ему не слишком хотелось, чтобы она опрометью бросилась к двери и не оставила ему шанса хорошенько с ней попрощаться. Самое интересное всегда бывает в конце.
Хелена вылезла, как только он открыл дверь, и она только что не наступила ему на ноги. Они оказались так близко — ближе некуда. Он обхватил ее за талию и прижал к себе. Она мгновение сопротивлялась, но потом ее тело прильнуло к его, и он наклонился, чтобы поцеловать ее.
Рэнди намеревался просто коснуться ее губ на прощание. До встречи с Прядкой ему всегда удавалось держаться на полшага от женщины, самому распределять роли в процессе обольщения, нагнетая страсть. Он гордился собой как умелым любовником, при этом ни в коей мере не эгоистичным, способным обеспечить свою любовницу не меньшим количеством удовольствия, чем получал сам.
В ту же секунду, когда губы Хелены коснулись его губ, его уверенность в себе испарилась, как тогда, на боксерском ринге. Он желал бы со всей силы прижать ее к себе, чтобы их тела слились воедино, хотел поглотить ее собой так, чтобы они никогда уже более не разъединились. Когда ее губы приоткрылись, ее язык ответил ему столь же страстно, а ее бедра обмякли, ощутив его эрекцию.
И вдруг она напряглась и оттолкнула его.
— Я не могу… этого.
Она нашарила в сумочке ключ, потом стала отпирать дверь. Рэнди попробовал задержать ее.
— Прости. Мне очень-очень жаль, — бормотала она. — Дело тут не в тебе.
Она проскользнула вовнутрь и захлопнула дверь у него перед носом.
Когда вторая дверь тоже закрылась за ней, он сел в машину и сидел так, пока не прошло возбуждение. Тогда он смог вздохнуть свободно. Ему была нужна женщина — в самом низменном смысле этих слов.
Единственно, секс для него уже не был просто сексом.