— Я устал от города. Жаркие летние дни лучше всего проводить в английской провинции. Сейчас Грейндж выглядит особенно привлекательно. Его прекрасно подновили, ты не находишь?
— Да.
— Ты говоришь так, будто на самом деле недовольна результатами. Разве ты не согласна, что теперь дом радует глаз?
Рейчел рискнула поднять глаза. Жан-Люк неожиданно засмеялся, она не удержалась и засмеялась вместе с ним, затем снова взглянула на свой дом, ставший отелем.
— Если угодно, он хорош.
— Рейчел, ради Бога! Почему бы тебе не унять свою гордыню и не признать, что все прошло лучше, чем ты думала? Как ты и просила, я оставил тебя в покое.
Возникла напряженная пауза. Птичье пение в кронах деревьев вдруг зазвучало слишком громко и неуместно радостно.
— Если ты закончил, позволь мне идти. Я как раз направлялась на корт.
Его темные глаза оценивающе прошлись по загорелым ногам Рейчел и короткой белой юбочке в складку.
— Я тоже пойду. Удается ли тебе поддерживать форму?
— Удалось улучшить. Я оттачиваю свое мастерство. — Рейчел отвечала до неприличия холодно.
Неуловимым движением Жан-Люк выхватил ракетку у нее из рук.
— Хороший выбор. У меня в багажнике лежит похожая.
— Ты, должно быть, не хочешь играть? Конечно, последняя вещь, которую тебе хотелось бы сразу по приезде из Парижа, — это играть в теннис. Почему бы тебе не пойти в крытый бассейн? Он выглядит очень эффектно.
— Рейчел, ты что, уже продаешь мне дом? Я успею поплавать. Не знаю лучшего способа скинуть с себя заботы трудовой недели, чем стычка с тобой, или, может, ты заранее сдаешься?
— Вот еще!
Именно такого ответа и ждал Жан-Люк. Глядя на его самонадеянную мину, Рейчел чувствовала, как краснеет.
— Прекрасно. Я буду через пять минут. — Он обернулся и прибавил: — Отнесись к этому как к работе. Задача — доставить удовольствие инвестору. Это поможет убрать с твоего лица недовольное выражение.
Жан-Люк оставил ее дожидаться, и, пока она думала, не последовать ли голосу инстинкта самосохранения и не уйти ли с корта, он появился, крепкий и красивый, в шортах и белой майке, демонстрировавшей широкие плечи и настолько открывавшей сильную мускулистую грудь, что Рейчел смутилась.
— Три сета? — Жан-Люк достал пару теннисных мячей из футляра у ног Рейчел, затем кинул их ей. Он улыбался, темные глаза сияли озорным блеском. — Ты когда-то хорошо играла. Наверное, предвкушаешь, что выбьешь из меня дух.
— Я все еще в форме, вот увидишь.
Рейчел волновалась, что победить будет нелегко. От напряжения она пропускала мячи, с какими обычно справлялась играючи. Безжалостный Жан-Люк возвращал все ее подачи под острыми углами, вкладывая в удары всю свою грозную силу. Рейчел металась по площадке, как загнанный заяц.