– Вы вторглись на наши земли… – немедленно начал говорить вышедший навстречу старик.
Таши не слишком хорошо разбирал язык потомков медведя, но о чём речь идёт – понял. Не пропали даром Ромаровы уроки, что старик давал в прошлом году, когда они вдвоём бродили не так далеко отсюда.
– Мы будем говорить стоя или в память о былой дружбе разожжём двойной огонь? – вежливо спросил Стакн.
Мгновение сын медведя молчал, потом произнес:
– Мы разожжём двойной огонь. Пусть ваши люди готовят свой костёр. Мы пока не будем стрелять.
Стакн вернулся к землянкам, вздохнул, окинув взглядом ждущие лица, и сказал:
– Будем жечь двойной огонь.
– Вот и хорошо, – согласился Ромар.
Мугон отдал короткие распоряжения своим подручным, и те, отложив оружие, побежали по лагерю собирать случайно уцелевшие от огня запасы хвороста, приготовленные для очагов. Что делать, посреди леса приходится выходить на переговоры со своими дровами.
В скором времени на прогалине между недалёкими зарослями и на скорую руку поставленной городьбой загорелись два костра. Они были разложены так близко, что языки пламени смешивались, поднимаясь в небо единым столбом, но на земле дрова и уголь лежали порознь, и двое молодых парней специально следили, чтобы свой уголь не откатился к соседу и от него чтобы не затесалась шальная веточка.
Затем с двух сторон к огню двинулись высокие договаривающиеся стороны. От детей зубра вышли Стакн, Ромар и Мугон. Матхи, которому было бы здесь самое место, по-прежнему лежал в горячке, душа его бродила в иных мирах и не слышала обращённых к ней слов. С другой стороны подошли двое пожилых воинов и колдун, одетый в шкуру медведя, снятую со зверя целиком, вместе с частью черепа, так что оскаленные зубы нависали над разрисованным охрой лицом.
Те и другие присели возле огня на пятки, каждый протянул руки к своему огню, погрузил ладони в пламя, омыл им лицо, чтобы не осталось в душе мелких, незначащих мыслей. Ромар, который не мог совершить обряд как следует, встал на колени и опустил в огонь лицо, так что и без того не густая борода затрещала, свиваясь мелкими колечками.
Теперь можно было говорить.
– Вы вторглись на наши земли, – утверждающе произнёс старший из медведей, тот самый, что выходил навстречу Стакну.
– Мы и прежде приходили сюда, – возразил Стакн, – и никто из ваших людей в те времена не восставал против этого.
– Прежде вы хотели торговать, а сейчас явились всем родом. Это наша земля, никто чужой не будет жить здесь.
Ромар вздохнул, собираясь заговорить, но и Стакн, многократно ходивший в эти края менять свои изделия на лесные товары, не хуже колдуна знал, как следует говорить в такие минуты.