Чалох по-богатырски развалился под кустом, топор и лук отодвинуты в сторону, чтобы не давили под боком. Сладко спит дозорный, только что не похрапывает. Но едва Таши коснулся рукой Чалохова плеча, тот мигом проснулся, а услышав новость, переспрашивать не стал. Велел сидеть тихо, сверкнул глазами на Пату – видно знает, кто из баб может от страха взвыть, – и уполз, чтобы высмотреть всё самому.
– Что делать-то будем? – спросила Рута.
Она была здесь не самой старшей и не самой горластой, но вот подошла беда, Хурак пасть разинул, и все разом облепили Руту, защиты ищут. И она защищает, как может. Побелела, но держится. А остальные мало что в голос не ревут в ожидании, покуда Чалох обратно приползёт. Избаловались бабы за годы беспечальной жизни. Прежде-то, рассказывают, и воевать женщины умели, а в случае нежданной беды не шумели по-глупому, а с полуслова слушались того, кто дело понимает. Недаром власть у них отняли. То-то бы они сейчас накомандовали.
– До ночи в кустах лежать, – ответил Таши. – В темноте птицы у карликов не видят. А то в обход поползём. Есть там местечки, где чертополох близко к городьбе подходит.
Скорее всего, дождались бы Чалоха и решили засесть здесь, в густоте, – но оказалось, что уши у карликов травой не заложило, и шум они всё-таки услыхали.
За спиной Таши внезапно захрустело. В следующий миг, опережая визг перепуганных баб, он крутнулся на месте, почти наугад выбросив короткое копьецо насколько хватило рук.
Проломившись через густорост, диатрима уже совсем было нацелилась одним клевком снести двуногой сыти голову, но этому помешало вовремя подставленное копьё. Удержать оружие в руках после такого удара было невозможно, Таши и не пытался этого сделать, он лишь старался, чтобы воткнувшееся в землю древко не завалилось на сторону. Окажись древко чуть более хлипким, оно переломилось бы от удара, но здесь Таши помогла его предусмотрительность. Не боевое копьё выбрал, а загонное, чуть не в ногу толщиной, каким бегущего быка остановить можно. Плотно примотанный наконечник пробил слой жёстких перьев – диатрима, считай, сама насадила себя на рожон. Ещё никому прежде не удавалось вот так одним ударом разделаться с чудовищем высотой чуть ли не в три человеческих роста.
Вишнёвая птичья кровь частыми толчками побежала по древку. Птица судорожно задёргалась – и рухнула. Карлик успел соскочить; Таши со всего размаху пнул недомерка ногой в спину. Тот полетел вперед, клубком прокатился по земле, вскочил на четвереньки, но больше сделать ничего не успел, Таши уже прыгнул следом, ударив разом обеими ногами. Под ногой громко хрустнуло, карлик обмяк.