- А теперь работайте, псы. Вам и так слишком много платят. Переведите на арабский, господин профессор, - попросил Антон.
Науменко хмыкнул, в глазах мелькнула искорка. Он перевел, глянул на Антона. Лыткин смотрит на землекопов, словно это насекомые. Вредны или полезны, еще не решил, но на всякий случай можно прихлопнуть. Рабочие молча расходятся по местам. Никому и в голову не пришло, что надо бы достать сбитого с ног. Может, он уже умер?
- Своя рубашка ближе к телу, - пробормотал Антон.
Все разошлись. Антон вернулся на свое место, принялся ковыряться палочкой в дурацких царапинах на камне. Послышались тихие шаги, рядом появилась тень.
- Спасибо вам, Антон. Но это простые крестьяне, невежественные люди. Я не обращаю внимания на их болтовню. Не стоило так вот … жестко, - прозвучал женский голос.
- Вы обратили внимание, что некоторые «простые крестьяне» понимают французский? Как думаете, почему? – спросил Антон, продолжая работу.
- Не знаю.
- Потому что только мы, русские, строили тут всякие асуанские плотины и задарма деньги давали. Французы со времен Наполеона лупили в хвост и гриву всех подряд в Африке, поэтому их уважают и боятся в Египте, Марокко, Тунисе и по всей северной Африке. Французский – язык господ, потому и знают местные крестьяне, как по-французски будет шакал, урод, ублюдок и так далее. А мы, русские, объект для насмешек и попрошайничества.
- Меня зовут Валентина … Валя, - протянула руку девушка. Она села рядом, поправила рубашку и улыбнулась.
- Антон, - еще раз представился Лыткин. – Человек из ниоткуда.
- Как это? – удивилась Валентина. На смуглом лице отразилось недоумение.
Рассказать правду Антон не рискнул.
- Да так … Приехал отдохнуть, а попал в плен к бандитам. Сбежал, по дороге потерял документы, морду ошпарил до неузнаваемости. Теперь вот непонятно, как домой попасть.
- А семья? Ведь они могут подтвердить вашу личность?
- Нет никого, меня бабушка воспитывала. Вряд ли она жива. А женой и детьми не обзавелся.
- Ничего. У Сан Саныча обширные знакомства, он поможет. А пока поживете с нами.
- Ничего другого не остается, - пожал плечами Антон. – А вы что тут делаете? На студентку-практикантку не похожи.
Валентина улыбнулась. Выцветшие на солнце брови изогнулись дугой, возле глаз появились морщинки.
- Я аспирант, учусь у Науменко. Еще год осталось, потом защита.
- А я простой учитель истории в средней школе. Был … - помрачнел Антон.
- Ну, не расстраивайтесь так. Все можно восстановить.
- Легко сказать. Вы представляете, сколько надо будет ходить по чиновникам и доказывать, что я не верблюд Вася, а человек. Слышал я эти истории, когда по ошибке выписывали свидетельство о смерти на живого человека, а потом он годам обивает пороги судов, чтобы только доказать, что жив. Так у него хотя бы внешность сохраняется, его знают родные, знакомые, сослуживцы. А у меня даже внешность другая … Знаете, очень странно чувствовать себя этаким инопланетянином. Я словно выпал из другого измерения и теперь не знаю, как вернуться обратно.