Он придет к тебе под вечер,
Скалить зубы под окном,
В скорбный час погаснут свечи,
Он заберется прямо в дом.
Если только не желаешь
Ты печального конца,
Век живи себе, как знаешь,
Не впуская мертвеца.
Слушатели заулюлюкали, разразились аплодисментами. Фельдфебель сунул два пальца в рот и громко свистнул.
Начальник охраны демонстративно передернул затвор карабина и пальнул в небо.
— Так, доходяги! — зазвучал его менингитный голос, как только дэки умолкли. — Сказали господину Облому спасибо, побрызгали в речку и — спать! Вторую поэму Сладкоголосого мы послушаем завтра. После ужина попрошу не опаздывать. Разошлись, доходяги!
Облом слез с табуретки. Рассеянно покивал в ответ на сумбурные слова благодарности. Забрался в свой спальник и до утра скрипел зубами, страдая от холода и позора.
Птицелов тоже подумал о том, чтобы отправится на боковую, но ему помешали — шестеро угрюмых типов обступили со всех сторон: не сбежать, не вывернуться.
Братка, тут консультация твоя ну ж на, — проговорил самый угрюмый из них по кличке Колотый — весьма опасный уголои ник. — Ты ведь не откажешь в помощи друзьям-дэкам?
Скорее всего, нет… — буркнул Птицелов
Тут, мутант, дело такое щекотливое… — продолжил Колотый. — Общак прохудился, Доходяги, которые за ним приглядывали, го во рят, что ничего не видели. Мол, никто к обща к у лап не тянул. Стало быть, кто-то из них ложки гнет. Укажешь кто и иди себе спать.
Кольцо разомкнулось, к Птицелову втолк нули двоих дэков. На доходяг они не походили — были плотными, широколицыми, круглоголовыми. Несмотря на отменную физическую форму, эти двое имели вид битых крыс. И вели себя должным образом.
Эй! Что за сборище? — заволновался один из охранников. — Упырей решили подрал нить?
Погоди упырями пугать, начальник! — отозвался Колотый. — Сейчас пожелаем доброй ночи друзьям-дэкам — и спатки!
Ладно, не затягивай с лобзаниями… — бросил охранник, удаляясь.
Подозреваемым дэкам дали гю оплеухе. Сначала одному, потом — второму.
Бренчите, гниды!
Я ничего не видел, — пробасил первый.
Массаракш! Не видел, не видел я… — за- u Ч «мотал второй, и ему еще раз врезали по бриюму затылку.
Птицелов закусил губу. Он понимал: если
подвяжется выступать судьей в щекотливых вопросах уголовников, то рано или поздно схлопочет пером по горлу. А если не подвяжется, то перо его найдет прямо сейчас. Кинут еще тепленьким за борт, и поминай как звали. Допустимые потери среди делинквентов во время транспортировки уже подсчитаны и внесены в сопроводительнуюдокументацию.
Они правду говорят, — выдавил Птицелов — Оба.